Серенада для Нади. Забытая трагедия Второй мировой - стр. 52
Бешеные волны бились о скалы, создавая белую пену. Кроме них все было серым. На фоне серого моря и серого неба к нам спиной стоял профессор, и черные полы его пальто развевались на штормовом ветру. Профессор играл на скрипке.
Сулейман снова развел руками и снова воззвал к Аллаху, на этот раз вслух. Затем развернулся и зашагал к машине. Я же пошла в сторону моря.
Пройдя чуть больше половины пути, я остановилась. Оттуда порывами доносились звуки музыки. Чтобы лучше слышать, я пошла дальше, остановившись метрах в пятнадцати позади него.
Профессор играл прекрасную лирическую мелодию. Она немного напоминала «Серенаду» Шуберта. Поскольку ветер дул в нашу сторону, мне было хорошо слышно, несмотря на шум волн. Я слушала музыку и глядела на человека в пальто, играющего на скрипке на берегу Черного моря.
Размышляя о том, что в жизни не видела более странной картины, я заметила, что Сулейман подъехал вслед за мной и остановился. Двигатель словно закашлялся и замолк. Когда Сулейман вышел, я тихо выразила свое неудовольствие:
– Ты зачем двигатель выключил?
– Я не выключал, он сам заглох, – резко ответил он. – Лучше не заводить его, пока он разогретый, подожду.
В этот момент музыка прекратилась. Профессор неуверенно брал несколько нот, будто не знал, как продолжить, затем останавливался.
– Господи! – протянул Сулейман с усталым видом, не считая нужным понижать голос, и сел в машину.
Он словно нарочно делал все, чтобы меня позлить.
Профессор вскоре вновь уверенно заиграл, но в том же месте снова стал растерянно перебирать ноты и остановился. Значит, все это время он начинал и бросал, не мог продвинуться дальше.
Остывающий капот уже не спасал. Я не выдержала и села в машину. Внутри тоже было нежарко, но в сравнении с берегом моря салон показался раем.
Через некоторое время я увидела, как на лобовое стекло падают снежинки. Снег сначала был слабый, затем усилился, превратился чуть ли не в метель. Кажется, мороз крепчал, в машине тоже становилось холоднее.
Безумный старик на берегу все продолжал играть на скрипке. Я представила, что со мной сделают, если он не перенесет холода и умрет. Ведь спросят с меня, захотят узнать, что мы забыли ранним утром на пляже недалеко от Шиле, а мне придется ответить им просто: «Не знаю».
Я вышла из машины, повязала на голову шарф и концом прикрыла рот. Борясь с метелью, увязая в песке, я пошла к морю. И зачем я надела ботинки на каблуках? Но ведь я же не знала, что мы приедем сюда!
Когда я приблизилась к профессору, то испугалась. Лицо у него посинело и выглядело ужасно, как у мертвеца. Губы побелели. Он плакал, на щеках замерзли слезы. Пальцы, похожие на белоснежные кости, окоченели на струнах скрипки. Если бы он не стоял, я могла бы поклясться, что передо мной замерзший труп. На плечах и шляпе начал скапливаться снег.