Серенада для Нади. Забытая трагедия Второй мировой - стр. 26
По всему его поведению было видно, что он привык читать лекции такой большой аудитории. Снова бросив взгляд на собравшихся, он продолжал:
– Я хочу сказать, что все народы, все культуры имеют предубеждения относительно друг друга. Если однажды нам удастся избавиться от таких наименований, как «варвар» в европейских языках, «гайдзин» в японском, «кафир» у мусульман, «неариец» у немцев, мы достигнем цели. «Что за цель?» – спросите вы. Думаю, ее можно сформулировать так: гуманистическое понимание, что ценность человека состоит лишь в том, что он человек; где нет места дискриминации по религиозному, национальному, половому, расовому, гендерному, политическому признакам.
Присутствующие зааплодировали. Красивые слова производили на людей впечатление, однако не выходили за пределы аудитории. Люди, всячески дискриминирующие других, не видели противоречия в том, чтобы похлопать такой прекрасной речи. Немного позже, вернувшись к обычной жизни, они снова не будут считать других за людей, снова будут разжигать ненависть и рознь. А чтобы оправдать такое поведение, они часто будут использовать слово «но». «Да, но…» – будут начинать они фразу и выдумывать оправдания своим поступкам, противоречащим всем принципам, которых они на словах придерживались.
Профессор жестом прервал аплодисменты и продолжил с того места, где остановился. И тут я замерла и перестала что-либо понимать.
Голос Вагнера доносился как какой-то гул, словно сквозь толстую стену. Я его слышала, но не могла разобрать слова. Точнее, я и не слушала. Аудитория, люди в ней – все превратилось в размытую фотографию. Я не замечала движений, не разбирала ни слова. Однако на этой фотографии я отчетливо видела трех мужчин и глядела только на них. Да, это точно они! Трое из белого «рено»! Они сидели и внимательно слушали профессора, что-то записывая.
«Кто они?» – спросила я, должно быть, уже в сотый раз. Но, наверное, надо было задать другой вопрос: «Кто этот Вагнер?» Если он заслуженный профессор права, как было сказано в начале лекции, чего хотели от него эти мужчины? Дело становилось все таинственнее.
«Кто ты, Максимилиан Вагнер?»
Сидя на заднем сиденье автомобиля по пути в отель, я все время прокручивала в голове этот вопрос. С профессором мы не разговаривали. Сулейман подозрительно поглядывал на нас в зеркало заднего вида. В какой-то момент я заметила, что Вагнер закрыл глаза. День был утомительный для человека в его возрасте. Но он снова держался молодцом.
Прощаясь с ним перед отелем, я сказала:
– Вы устали, профессор. Отдохните, вздремните.