Серенада для Нади. Забытая трагедия Второй мировой - стр. 10

– Вы про Галатский мост?[11] Уже был.

– Нет, я про мосты через Босфор. Два моста между Европой и Азией.

– А, слышал, конечно. В те времена на ту сторону можно было перебраться на корабле или на лодке.

Тут я не удержалась и полюбопытствовала:

– Вы немец или американец немецкого происхождения?

Профессор изменился в лице. Я почувствовала, как он отстранился. В ответ он пробормотал что-то, но разобрать было невозможно.

– Извините, – сказала я. – Вы работаете в Америке, но имя у вас немецкое. Я просто поинтересовалась.

– Ничего страшного. Вы не виноваты. Это личное, я остро реагирую на вопросы о принадлежности и идентичности. Да, я немец, но…

– Пожалуйста, не объясняйте. Вы только приехали, а я уже вас расстроила. Снова извините.

Он понимающе улыбнулся.

– Я бы не хотел, чтобы при первой встрече между нами возникла напряженность из-за простого вопроса. Вы не обращайте внимания на мое странное поведение. Да, я немец из Баварии, но с 1942 года живу в США и принял американское гражданство. А в Германии я не был с 1939-го.

– Значит, Германия – ваша родина.

– Немцы говорят не «родина», а «отечество», но я предпочитаю это слово вообще не употреблять.

Я почувствовала, как он напрягся и слегка развернулся к окну, желая закончить этот разговор. Сложно было понять, что его разозлило. Я начала думать, что этот человек полон тайн.

А мы тем временем съехали с трассы и направились в сторону Бейоглу[12]. Машина за нами, должно быть, ехала в ту же сторону, так как я снова ее видела. А поскольку я любила фантазировать и выживала в этом сложном мире только благодаря воображению, я тут же сочинила сюжет. Пусть профессор будет опасным шпионом! А в машине за нами – агенты спецслужб! Сейчас они нас где-нибудь прижмут, выскочат из машины с пистолетами и захватят профессора, а меня свяжут по рукам и ногам и бросят в тюремную камеру… Вот будет потеха. Только чертов Сулейман снова выкрутится и сбежит. Или он с самого начала с ними заодно.

В годы учебы на литературном факультете и в следующие несколько лет, когда я активно занималась литературой, у меня вошло в привычку сочинять и смотреть на жизнь сквозь призму историй.

Но в последующие годы я несколько забросила это занятие. Желая начать писать роман, я перед этим прочитала несколько книг о литературных приемах. Может быть, из-за такого формального подхода я и охладела к литературе?

А может быть, и не было никакой скрытой причины. Жизненные обстоятельства не позволили мне стать писателем, вот и все. Все эти кричащие лозунги «У тебя получится, стоит только захотеть!» из бестолковых поверхностных книжек по «личностному развитию» – все это обман. Человек хочет только того, что в его силах. «Хотеть» – не одно и то же, что «желать» или «мечтать». «Хотеть» значит быть готовым заплатить цену, сделать необходимое.