Серебряный воробей. Лгут тем, кого любят - стр. 27

Мама дважды в своей жизни делала мужчине предложение. Первый раз Клэренсу, сыну хозяина похоронного бюро. На Вечере белого танца в 1966 году Клэренс пригласил ее поехать с ним в отель «Паскаль».

– Если его любит сам Мартин Лютер Кинг, то и для нас не зазорно там побывать, – сказал он и засмеялся, что маме не особенно понравилось.

Все знали: и доктор Кинг, и Энди Янг, и весь Колледж Морхаус частенько захаживали в ресторан при отеле «Паскаль», славившийся своей легендарной жареной курицей. Но Клэренс говорил о том, что происходит наверху, в узких номерах, за плотными шторами.

– Это шутка, Гвен, – сказал Клэренс.

– Дай мне подумать, – колебалась она.

– Мы с тобой всерьез встречаемся уже два года, – уговаривал тот.

– Знаю.

– И сегодня особый вечер.

Мама посмотрела на него, такого красивого в синем костюме, всегда синем, никогда – черном. Черный костюм предназначался для работы, когда Клэренс маячил за плечом отца, обучаясь работе начальника похоронного бюро. В журнале мамино бледно-желтое платье с рукавами-фонариками и завышенной талией казалось элегантным. Готовое же не особенно нравилось, но она столько времени потратила на чертеж на кальке и обработку петель, что не могла его выбросить всего лишь из-за сборок на вороте и неудачного кроя.

Мама отвела взгляд и заметила красную гвоздику на сиденье рядом с Клэренсом.

– Ты потерял бутоньерку.

Она взяла гвоздику, вытащила шпильку из отворота его пиджака и принялась деловито прикреплять цветок на место. По радио Смоки Робинсон [10] жаловался, что «лучше вообще не пробовать меда, чем попробовать всего каплю».

Клэренс схватил маму за запястье – не слишком сильно, без угрозы, но крепко.

– Я уже оплатил номер.

– Оплатил?

– Я хотел побыть с тобой наедине в каком-нибудь приятном местечке.

Мама проговорила:

– Сегодня вообще-то Вечер белого танца. Ты берешь на себя слишком большую инициативу.

– В этот вечер девушки приглашают парней на свидание, но это не значит, что парни должны сидеть без дела.

Он улыбнулся. Зубы были ровные и белые, как мраморные надгробия.

– Хорошо, тогда позволь я приглашу своего кавалера, – сказала мама. – Давай помолвимся, а потом поедем в «Паскаль».

– Что-что?

– Ты возьмешь меня в жены?

Клэренс отпустил ее запястье, словно в буквальном смысле отказываясь от ее руки. Потер подбородок и мягкие волоски, которые начали на нем расти. Выглянул в окно. Мама начала нервничать, не перегнула ли палку. Она поставила на кон не только свои сердце и гордость. Отец работал на отца Клэренса, и мамины отношения с этим молодым человеком были выгодны для ее отца. И вообще, если не за Клэренса, то за кого выходить? В этом году она выпускалась из школы.