Серебряный век. Жизнь и любовь русских поэтов и писателей - стр. 10
МЭ.
М.И.Цветаева, С.Я.Эфрон – Е.Я. Эфрон
7 мая (24 апреля) 1912 г. Кирхгартен
Милая Лиленька, Сережа страшно обрадовался Вашему письму Скоро увидимся. Мы решили лето провести в России. Так у нас будет 3 лета: в Сицилии, в Шварцвальде, в России. Приходите встречать нас на вокзал, о дне и часе нашего приезда сообщим заранее. У нас цветут яблони, вишни и сирень, – к сожалению, все в чужих садах. Овес уже высокий, – шелковистый, светло-зеленый, везде шумят ручьи и ели. Радуйтесь: осенью мы достанем себе чудного, толстого, ленивого кота. Я очень о нем мечтаю. Каждый день при наших обедах присутствует такой кот, жадно смотрит в глаза и тарелки и, не вытерпев, прыгает на колени то Сереже, то мне. Наш кот будет такой же.
<Приписка:> Радуюсь отъезду Макса и Пра и скорому свиданию с Вами и Верой. Всего лучшего.
МЭ.
Милый Лилюк,
Ты отгадала: нам скоро суждено увидеться. Марина решила присутствовать на торжествах открытия Музея, и к Троицыну дню (13 мая) мы будем в Москве…
Сейчас внизу гостиницы (деревенской) празднуют чье-то венчание, и оттуда несется веселая громкая музыка. Но в каждой музыке есть что-то грустное (по крайней мере, для профана), и мне грустно. Хотя грустно еще по другой причине: жалко уезжать и вместе с тем тянет обратно. Одним словом, вишу в воздухе и не хватает твердости духа, чтобы заставить себя окончательно решить ехать в Россию.
А тоска растет и растет!.. У меня сейчас такая грандиозная жажда, а чего – я сам не знаю!..
В Москве их ждали хлопоты по поиску жилья. Удалось снять особняк в 4 комнаты на Собачьей площадке и обставить его старинной мебелью. Марина с Сережей также присутствовали на знаменательном событии – открытии Музея изящных искусств, который создал ее отец Иван Владимирович Цветаев. Затем молодые уехали в любимую Тарусу. К Сусанне Давыдовне Мейн. К Тьо.
М.И. Цветаева – В.Я. Эфрон
Таруса, 11-го июня 1912 г.
Милая Вера,
Вот уже неделя, к<ак> мы у Tьo. Она делит свою нежность между граченком, к<оторо>го выходила, четырьмя котами, голубями, воробьями, курами, нищими и нами, – но на нашу долю все-таки остается много.
<…> От Сережи она в восторге, советуется с ним во всех важных случаях. Т<а>к напр<имер>, она спрашивала его недавно, нужно ли ремонтировать флигель, к<отор>ый сгорел несколько времени тому назад от лампадки. Сережа сказал «да», и завтра начинается перестройка. С 15-го июля мы переселяемся туда, пока мы живем в гостиной главного дома, у нас свой ход на улицу и свой ключ. <…>
Мы встаем к 9-ти часам, пьем кофе и сидим за столом часа по два: Tьo то вспоминает старое время, свою молодость и мамину. <…>