Серебряный. Отголоски Судьбы - стр. 37

– Ужасно устал, мне просто надо выспаться, – прошептал он, начиная съезжать по стене вниз на пол, – чтобы меня больше никто не дергал.

– Зачем бы ты еще ко мне пришел! – фыркнула Элени.

– За тем, что ты всегда мне давала, моя маленькая сестренка.

– Да, любимый братик, но сначала тебе надо принять ванную и переодеться.

Не слушая возражений, она ушла в купальню.

– Дим, – услышал он вновь ее голос, – а ты помнишь, что обещал мне?

Димостэнис едва сдержал стон. Он обещал поговорить с отцом и взять Элени к себе на минор отдыха перед новым аром обучения. Она просто грезила о том, чтобы вырваться из родового поместья и увидеть Эфранор. Трудность была в том, что сестре было всего двадцать и ей оставалось немного не мало пять аров, прежде чем она будет представлена ко двору его величества и сможет жить самостоятельной жизнью. Если взять ее к себе пусть даже на минор, его дом превратится для нее в такую же клетку, как и родительский, только с большими запретами, так как в город молодая девица, не достигшая аров своей самостоятельности, не может выходить без достойного сопровождения.

У него же просто катастрофически не было времени, чтобы уделить его сестре.

– Малышка, – очень осторожно начал он, – ты ведь знаешь, что отец сейчас в отъезде. Я не могу поговорить с ним.

– Он возвращается завтра утром, – Элени вышла из купальни. – Мама сегодня получила известие от гонца.

… возвращайся в столицу, мы должны принять решение…

Дим стиснул зубы.

– Ты поговоришь? – сестра уже снова была в купальне. Димостэнис почувствовал всплеск силы, когда она нагревала воду.

Отказать сестре он не мог. Она была единственным человеком, кого он любил. Сильно, искренне, всем своим существом. Так же как и она его. Они были невероятно близки, хотя между ними и была разница в возрасте аж целых двенадцать аров. Больше в их семье ни у кого не было таких отношений: ни со старшим братом, ни с родителями.

– Вода готова, – Элени вышла из купальни, – твоя одежда будет на кровати. Я принесу тебе ужин.

Когда девушка зашла с кувшином подогретого молока и большим куском пирога, чтобы накормить брата, тот уже крепко спал и не услышал ее появления. Она поставила принесенную еду на стол, взяла в руки гребень и села у изголовья кровати.

– Завтра опять, как солома будут торчать в разные стороны, – тихо произнесла она, гладя брата по мокрым волосам, таким же темно-русым, как у нее самой, – будешь опять ругаться.

С самых своих маленьких аров, сколько девушка себя помнила, она всегда тянулась к хмурому и закрытому брату, который очень переживал и страдал из-за своего неподдающегося дара и сторонился всех своих близких, словно они могли отвергнуть его из-за этого. Даже их мама за много аров отчаялась и сдалась, не пытаясь больше понять младшего сына. Элени же всегда с жалостью и состраданием смотрела за мучениями брата и, несмотря ни на какие попытки оттолкнуть ее, смогла добиться своего и достучаться до его сердца.