Серебряные тени - стр. 8
Я смог бы усомниться в себе и в своем таланте, особенно после того, как использовал лекарственные препараты, чтобы временно «отключить» дух. Но спустя несколько дней моя магия вернулась ко мне в полной мере, и я с легкостью дотягивался до других, когда они спали. Возможно, многие вещи я плохо освоил, но я по-прежнему оставался самым умелым «ходоком по снам» среди всех моих приятелей, владеющих техниками духа. Проблема заключалась в том, что мне приходилось встречаться с очень небольшим количеством пользователей духа, поэтому мне не у кого было узнать, почему я не могу связаться с Сидни. Все вампиры-морои используют стихийную магию. В основном они специализируются на одной из четырех физических стихий: земле, воздухе, воде или огне. Но лишь некоторые применяют дух, и, в отличие от стихий, документальных свидетельств этому маловато. Хотя теорий существует множество, никто толком не понимал, почему у меня нет контакта с Сидни.
Ассистент моего профессора выложила передо мной пачку скрепленных листов. Точно такая же легла перед Ровеной, что резко вывело меня из задумчивости.
– А это что?
– Твой финальный экзамен, – ответила Ровена, картинно закатив глаза. – Попробую угадать. Ты про него забыл? И о том, что я предложила с тобой готовиться?
– Похоже, был не в форме, – напряженно пробормотал я и начал листать страницы.
На лице у Ровены осуждение сменилось сочувствием, но если она что-то и собиралась сказать, ей помешало требование профессора замолчать и приступить к работе. Я уставился на вопросы, гадая, смогу ли продраться через вопросы и сдать экзамен. Отчасти я выбрался из постели и вернулся к занятиям именно из-за Сидни. Я знал, как высоко она ценит образование. Она всегда завидовала тому, что я получил шанс, которого она лишилась по воле своего властного кретина-отца. Когда я сообразил, что не смогу сразу же ее отыскать – а я перебрал массу обычных способов, а не только магических, – то принял решение. Я не сдамся и сделаю то, чего хотела бы она: закончу текущий семестр.
Надо признать: я не был в числе усердных студентов. Большинство курсов оказались вводными, и преподаватели обычно ставили зачеты при условии, что ты хоть что-то сдашь. Данный факт оказался мне на руку, поскольку «что-то» было, наверное, самой снисходительной характеристикой того кошмара, в который я угодил. В целом я со скрипом набирал нужное количество баллов, но этот экзамен мог пустить меня ко дну. Вопросы требовали четкого ответа – правильного или ошибочного. Я не мог нарисовать нечто идиотское и рассчитывать, что мне поставят зачет за студенческое усердие.