Серебряная река - стр. 34
И они держали при себе это понимание – никто не хотел, чтобы какие-то чужаки начали вынюхивать всякие подробности о Та-Нтри.
– Это и в самом деле верхний уровень зиккурата, – просто сказала она.
Когда они поднялись на широкий простор вершины склона, расчерченного террасами, солнце наконец стало пробиваться сквозь тучи. У нее создалось впечатление, что когда-то – много веков назад – здесь были королевские апартаменты. Руины стен и разрушенные арки загромождали поросшую сорняками площадку, словно торчащие из земли каменные пальцы. Нет, скорее не каменные, поняла Хацет. Это были кораллы, как человеческие замки у нее дома.
– Теперь нужно подождать, – прошептал ей в ухо Гассан, и она почувствовала тепло его дыхания.
В воздухе появился вихрь дымка, словно сверкающий черный песок заплясал в туманных стволах солнечных лучей. Запах обожженного дерева, аромат магии.
Площадка перестроилась. Коралловые стены окружили изящный комплекс зданий, возникший вокруг беседки, из которой открывался вид на город. Она мгновенно узнала эти здания, архитектуру приземистых башен с зубчатыми стенами наверху, не говоря уже о головокружительном чуде арок и маленьких куполов, идеально точно повторяющих человеческие руины в Шефали, волшебной силой преобразованные в дома джиннов. Сорняки и гниющие листья, забивавшие уличные вазоны, исчезли, вместо них появились зеленая трава и изящные нильские лилии, плавающие на поверхности воспроизведенных с зеркальной точностью прудов. Гостей приветствовал огромный баобаб над висячим садом, словно перенесенным сюда из Эдема… если только в Эдеме были растения и цветы характерные для Та-Нтри.
Мысли Хацет метались, она вдруг поняла, что сделала шаг. Мерцающая хлопковая материя багряного и золотистого цветов драпировала входы за жаровнями, на которых испускала свой аромат мирра. Это была дань уважения ее дому, измышленная художником, и она не знала, то ли дело было в долгом путешествии, то ли в ее неуверенности относительного избранного пути, но, повернувшись к Гассану, она почувствовала, что слезы просятся ей на глаза.
– Это было необязательно, – поспешила сказать она.
Ее реакция, вероятно, прозвучала грубо в сравнении с ее прежними выверенными словами, но Гассан казался скорее изумленным.
– Я хотел, чтобы у вас было здесь место, которое вы считали бы своим собственным, место, которое напоминало бы вам дом. – Он замолчал, но вскоре добавил более спокойным тоном: – Я жалею, что не додумался до этого для моей первой жены. Саффия всегда казалась такой потерянной, и, только когда она умерла, я понял, что она тосковала по берегам Ам-Гезиры, а драгоценности и парфюмы Дэвабада ее мало интересовали.