Серебряная метель. Большая книга рождественских произведений - стр. 15
Беги, Хавроша, беги, касатка, не то смерзнешь, такая-сякая!.. Студено!.. Руки-то коченеют, под кацавейку мороз набирается, и нос вишенкой горит. Вошла Хавроша в лес, устала, запыхалась. Да слава Богу, вон в стороне стоит елочка, какую ей надо: кудревастенькая, высоконькая, аккуратная такая!.. Достала Хавроша топор и полезла по сугробам к елочке. Ноги вязнут в снегу: не то что по пояс, а по горло Хавроша в сугроб ушла. Да ничего, выкарабкалась!..
Ох, только уж вот этот мороз!.. Скрючил он пальцы у Хавроши – не разогнешь; топор не удержишь в руках, а не то что рубить… Стала Хавроша на пальцы дуть, да мороз дух захватывает, все в ней стынет!.. Даже заплакала Хавроша.
Чу!.. Скрипят полозья, лошадь фыркает!.. Никак, едет кто!..
Ободрилась Хавроша, оглянулась и видит, что точно кто-то едет, да никак свой…
– Дядя Андрей!.. Андре-ей!..
На дороге за елями остановились розвальни, и вся лохматая, словно обсахаренная, лошаденка дымилась от пара… Бородатый, рыжий мужик сошел с саней и оглянулся…
– Хаврошка?.. Да как ты сюда попала?..
– Да я за елкой!.. А ты в город?..
– В город и есть!..
– Сруби, дядя Андрей, елку-то… В город свезем. Ишь, тетка сказывала, господам они нужны… Деньги платят…
Мужик почесал затылок и сказал:
– А что, братец ты мой, и то!.. И тебе срублю, и себе пяток возьму… Продадим и то… Ступай, ложись в сани-то, прикройся веретьем, а я, дай срок, нарублю…
Нарубили елок, навязали и поехали.
– А что, братец ты мой, – сказал Андрей, – кабы не случай, смерзла бы в лесу ни за грош! Либо заяц бы тебя залягал!.. Ишь, востроносая, что удумала!..
Шумно, людно на базаре. Скоро святки!.. Живо раскупили у дяди Андрея целый воз елок. Осталась только Хаврошина елка. Жаль Хавроше елку продавать. А дядя Андрей ворчит:
– Что ж мне, с тобой до ночи на морозе-то мерзнуть?.. Продавай, что ли, пора…
В это время мимо проходила какая-то барыня с девочкой.
– Что стоит елка?.. – спросила барыня.
– Три рубля, – пролепетала Хавроша.
– Да ты с ума сошла! – вскрикнула барыня. – Вся-то ей цена 25 копеек.
Дяде Андрею даже обидно стало.
– Э-эх, барыня!.. – сказал он горько. – Оно точно, елка ничего не стоит, да девчонка-то вся смерзла, на морозе-то стоя; а дома-то у нее мать больна, и праздник нонче!..
Барыня быстро достала три рубля и сунула их Хавроше… Вечер. Тускло чадит лампочка в Арининой избенке. Тетка Варвара сидит за столом и ужинает. Арина, еще слабая от болезни, встала и прибирает посуду.
– Сердце-то не на месте, – говорит она, – и где это Хавроша запропала!..
В это время под окнами с надворья завизжали полозья; послышались глухие голоса… Собака залаяла. Кто-то стукнул в окно, и Варвара, кряхтя и ворча, пошла отпирать ворота… Дверь с визгом распахнулась, клуб пара вырвался из избы…