Сердечная отрава - стр. 1

Боксерская «груша» должна стонать от боли, молить о пощаде, только тогда ее можно будет оставить в покое. Арсений бил быстро, мощно и долго, пока не зашумело в ушах. Вот тогда ему и показалось, что «груша» взмолилась – к этому времени он уже давно выбился из сил и держался, что называется, на зубах.

На скамейку Арсений опускался едва живой от усталости, но из реальности не выпал. Жизнь прожить – не поле перейти. Жизнь – это марш-бросок по пересеченной местности, бегом, с полной выкладкой и постоянным наблюдением за обстановкой. Даже на привале нужно держать ушки на макушке, чтобы не попасть впросак. Арсений знал, как это бывает: на войне четыре раза попадал в засаду. Хорошо, командиры были толковые, знали, как вести себя на марше, – до разгрома дело ни разу не дошло.

В спортзале шумно, народу не очень много, но все в работе, в движении. Одни по рингу кружатся, другие по макиварам да по грушам колотят. Конопатый Ярыч молотит головой – лоб у него красный, глаза навыкате. Кружит его и шатает, удары все реже, но вряд ли слабее. Щекастый Хрипун неспешно отшвыривает от себя пудовые кулаки. Прыщавый, вечно небритый Суслик уклоняется от его ударов, не сходя с места. Хрипун постепенно ускоряет ритм, его пудовые кулаки движутся все быстрей. Суслика это пугает, он начинает нервничать, суетиться – наверняка пропустит «леща». На ринге Клоп с Буяном, эти работают в полную силу, метелят друг друга, только брызги летят.

Все увлечены делом, за входной дверью никто не смотрит. А зря. Учения в любой момент могут смениться реальным боем, те же «чехи» налетят, их в Москве не меньше, чем в горах Кавказа, стаями ходят, рвут, режут. Да и своих волков хватает. Выбьют дверь и начнут заливать зал свинцом, только успевай поворачиваться. У Клопа с Буяном шансов не будет, их завалят первой же очередью, у Арсения же сохранится возможность юркнуть в раздевалку. Дверь совсем рядом, и она открыта. Сдернуть себя со скамейки, швырнуть в дверной проем – там три шага наискосок по коридору и резко вправо. Арсений, на всякий пожарный, просчитал маршрут, чтобы пройти его на автомате. Там, в раздевалке, за скамейкой у него лежит ствол, а стрелять он умеет.

Нельзя расслабляться, нужно держать себя постоянно на взводе, смотреть – видеть, анализировать – реагировать. А полностью в себя можно будет уйти только дома: там Арсения с ходу не возьмешь, он об этом позаботился.

Да и отдыхать долго нельзя. Тренировка для того и дается, чтобы закалять не только силу, но и выносливость. Сейчас Клоп с Буяном освободятся; подойдет Казимир, и Арсений сам закрутится с ним в мордобое. Будет тяжко.

Казимир в «качалке», «железо» таскает. Как только освободится – можно начинать. А пока отдыхать, не теряя бдительности.

Арсений смотрел вправо, а тренажерный зал находился слева. Движение он уловил чутьем, повернул голову. И увидел Витю Казимирова. Гренадерский рост, гусарская удаль, острый насмешливый взгляд. И волосы у него мокрые, и борцовка мокрая насквозь; лицо распарено, короткий мясистый рубец на щеке побагровел. От сильного напряжения на мощной шее и мускулистых руках выступили вены. В руке он держал мобильный телефон, с которым не расставался даже во сне. По нему он и стукнул пальцем, взглянув на Арсения. И кивком показал на дверь в раздевалку.

– Погнали!

Арсений вмиг забыл про усталость, пружины в ногах разогнулись, тело плавно выстрелило вверх. Если Казимир показал на телефон, значит, был важный звонок. Скорее всего, срочный выезд. Возможно, сам Котел позвонил.

– Давай в душ!

В душевой Арсения ждал неприятный сюрприз – горячую воду отключили, лить на себя пришлось холодную. Впрочем, ему не привыкать. По утрам он принимал только холодный душ, а зимой и в проруби не прочь был искупаться.

Арсений уже заканчивал, когда в душевой появились Шмель и Буян.

– Давайте, пацаны, в темпе! – поторопил их Казимир.

Арсений помылся, насухо вытерся, оделся. Черные брюки со стрелками, белая водолазка, черное полупальто из хорошей кожи, лакированные туфли без шнурков с крепким овальным носком. Они с Казимиром работали с деньгами, имели дело с импозантными людьми, поэтому и одеваться должны были прилично. Свой шестнадцатизарядный «Чезет» он вложил в кобуру, которую закрепил под мышкой. Арсений торопился, но «сбрую» надевал не спеша. Все должно быть тщательно подогнано, чтобы кобура находилась не выше и не ниже положенного. В случае чего пальцы должны лечь точно на рукоять пистолета.