Сердце в оковах - стр. 5

Я знал, что у Марго нет сестер-близняшек. Она единственная дочь в семье. Была. И тайные дети тоже исключены. Отец проверил их вдоль и поперек, когда случайно увидел, как я провожал Марго до дома.

Черт возьми!

Мне хотелось ворваться в кафе, взять Вито за шкирку и потребовать ответа на вопрос. Хотелось еще раз притронуться к Амели, которая выглядела в точности, как Марго, прикоснуться к ее теплой коже.

Неужели жизнь собиралась заново утопить меня в отчаянии и чувстве вины?

Я ведь понимал, что, скорее всего, это совпадение, простое совпадение. Но это не помогало от давящего чувства пустоты в груди. Марго умерла по моей вине. Из-за меня она так и не побывала на Гавайях. Не успела. А я обещал показать их ей.

Я захлопнул бумажник, спрятал его поглубже в карман у самого сердца, выкинул сигарету и направился к отелю, так и не узнав, что все это время холодные голубые глаза смотрели на мою спину. И в них впервые за день промелькнула боль. Едкая и разрушающая.

– Приведи себя в порядок, рыбка, – Вито появился в комнате, я вздрогнула, почти отбросив от себя книгу. Цепкий взгляд черных глаз прошелся по белому легкому платью, зацепился за синяки на запястьях, скользнул на шею, где тоже красовались отметины от его пальцев. Я тяжело сглотнула, наблюдая за тем, как на его губах расцветала хищная ухмылка.

Звери чувствуют страх.

– Что-то определенное? – спросила я, давя в себе ужас. Нельзя показывать, что я его боюсь, что каждый раз, когда он появляется в дверях моей комнаты, все внутри сжимается, словно меня положили под металлический пресс весом в несколько тонн с одной лишь целью – раздавить, стереть в порошок.

– Встреча с возможным партнером. Выезд через час, – оповестил он, направившись обратно в коридор, – что-то не слишком броское, но роскошное. Все должны видеть наш статус, – дверь захлопнулась, отрезая все звуки разом. В звенящей тишине послышался лишь одни тихий всхлип. Это все, что я могла себе позволить. Это все, что мне позволила судьба.

Я поднялась с кресла, осторожно закрыла книгу и вернула ее на полку, заставленную разноцветными корешками, а через час уже вышла из комнаты в белой водолазке с воротом и белых брюках.

Вито плевал на удобство, на то, что в такую жару я едва не падала в обморок от духоты и душащего ворота, который закрывал синяки. Вито любил играть. Его игрушкой пять лет назад стала я.

– Ты, как всегда, превзошла себя, – проговорил муж, когда я оказалась около машины, сжимая небольшой золотистый клатч в пальцах.

Он откровенно лгал. Вито редко распылялся на комплименты и редко считал мои наряды подходящими, хоть сам их и покупал.