Сердце в клетке - стр. 18

У меня даже не возникает вопроса, как они попали в нашу квартиру. У второго, Якова, слишком гибкие и быстрые пальцы. А ещё взгляд, от которого не по себе, словно он ищет на тебе замочную скважину и прикидывает, чем её можно взломать. И плевать, что ты не бездушная деревянная дверь, а живой человек. Ведь секреты, окроплённые кровью и слезами, намного вкуснее и интереснее, чем просто распахнутая дверь в чужое жилище.

Я сама удивляюсь, откуда в голове возникают такие образы. Но сидящий напротив Искандеров не дает уйти в себя.

— Выбрала? — мило интересуется он.

Я тыкаю на первый попавшийся салат с морепродуктами. Искандеров невозмутимо кивает и делает заказ. Потом смотрит мне прямо в глаза. Вмиг становится холодно, хотя на улице стоит жара. Солнечные лучи беззастенчиво играют бликами на воде озера, прыгают по ярко-зелёным листьям деревьев, ласково скользят по лицам и рукам гостей ресторана.

Люди смеются, пробуют вкусную еду, разговаривают. Влюблённые за столиком рядом не могут отвести друг от друга глаз. Его пальцы касаются её ладони. На щеках девушки играет нежный румянец, её внимание полностью поглощено юношей.

Где-то внутри я чувствую лёгкий укол. Не то чтобы зависть… Просто так же хочется быть счастливой, и чтобы любили, но это нереально. Предмет моих воздыханий на два года старше меня. Красив, удачлив и слишком хорош собой. А ещё его родители владеют сетью магазинов, поэтому бедные девочки… идут мимо.

Я могу только смотреть издалека и вздыхать. Золотые мальчики не смотрят на таких, как я. Хотя порой берут в рот, пережёвывают и выплёвывают. И идут дальше. Ведь нужно отведать как можно больше лакомств.

— Ты девушка задумчивая, — словно ушатом холодной воды окатывают слова Искандерова. — Мне это нравится. Не будешь совать нос не в своё дело.

Я вздрагиваю, щеки горят. Очень надеюсь, что их не залил предательский румянец.

Это всего лишь самозащита. Мозг так хочет спрятать страх перед этим человеком, что начинает подсовывать всякие отвлекающие образы.

Совершенно нелепые, между прочим.

Я уже спокойно признаю, что боюсь Искандерова. Не до дикого животного крика, не до паники и желания немедленно сбежать, но… Это какой-то странный страх, цивилизованно-молчаливый. Просто понимаю, что человек, сидящий напротив меня, опасен. Поэтому надо взвешивать каждое слово и действие.

— Вы расскажете мне, в чём дело? — всё же осторожно спрашиваю я. — Ведь не обедом же вы пришли меня накормить, верно?

— Верно, — кивает он. — Хотя не совсем. Морить голодом человека, к которому у меня есть деловое предложение, не считаю разумным.