Сердце Тайфуна - стр. 25

Но такой привилегии у меня не оказалось, поэтому я докурил, затушил сигарету и подумывал после встречи с Гонсалесом отправиться в церквушку. Душе требовалось спокойствие и былая решимость. Особенно, когда семья Санчес поджимала сбоку, а Фелипе казался слишком нерешительным и задумчивым. Возможно, его одолевали все те же мысли, что и Луизу. И я не мог винить их в подозрениях, учитывая, что по делу Санчес я работал уже давно. Устранение этого клана освободило бы дорогу Перес, мне, очистило бы улицы города. И я надеялся, что мне удалось обойти его в этой гонке за расположение Фелипе. Хотя похищение дочери вряд ли добавляло мне плюсов в его списке. Но это не было настолько важным, чтобы переживать.

Луиза Перес уже завтра вернется к привычной жизни, снова начнет сорить деньгами направо и налево, и ничто не потревожит ее покой. Наверное, легко жить, когда весь мир у ног, а тебе для этого не нужно ничего делать. Хотя я бы не назвал эту девушку той, кто бездумно пользуется тем, что ей дают. Впрочем, у меня было слишком мало сведений для того, чтобы составлять полноценный портрет Луизы Перес. Она любила внимание и привыкла получать его разными способами, вряд ли отец заботился о проблемах дочери – его больше интересовал сын. Луиза резка, уверена в себе или делает вид, что это так, а за фасадом скрывается напуганный ребенок, который на половом органе вертел всю эту сложную, страшную жизнь. Девушка явно умела держать эмоции под контролем, даже в таком случае не растерялась, не заплакала, не запаниковала. Не первое похищение? Не первый труп?

Интересно, почему информацию о младшей дочери никто не нашел?

Что еще скрывала семья Перес? Как все это время им удавалось обходить расследования?

Луиза. Лу-и-за. Почему ее имя так знакомо? Что-то крутилось в памяти, постоянно уплывая, словно я пытался поймать рыбу за хвост голыми руками, а она все ускользала и ускользала. Казалось, ответ лежал на поверхности, а я все никак не мог его найти.

Пальцы отбивали ритм по подлокотнику кресла, мысли сменяли друг друга, но ни одна не задерживалась надолго, оранжевый кончик сигареты мелькал в темноте, освещая на несколько секунд серьезное, задумчивое лицо.

Этой ночью я так и не смог уснуть, не поднимался даже из кресла и не выходил из кабинета. Утром меня на этом же месте нашел Хорхе, впихнул кружку с кофе и, обронив короткое «встречаемся через десять минут», направился за той, кто всю ночь мелькала в голове бесконечным ворохом вопросов.

Выглядела она ничуть не лучше, чем я: глубокие тени под глазами, помятая одежда, растрепанные волосы, потерянный взгляд. Девушка даже ни разу не кинула в мою сторону ни одной язвительности. Впрочем, я не особо был настроен на разговоры.