Сердце сумрака - стр. 3
Она была моим другом. И в то же время врагом. В некоторые дни мои глаза застилает пелена, закрывая от меня то, что должно быть явно. А в другие – я смахиваю этот туман и вижу все намного четче, чем было раньше.
Мне кажется, тьма жила во мне задолго до того, как я подняла своего брата из могилы. Просто мое серебристое сердце позволило ей заговорить, почувствовать, что тьма тоже может испытывать голод…
В этом нет вины Фокса. Как нет вины леди Микаэлы.
Я рассказала барду большую часть своей истории – кроме ее конца. Как только мы покинем Даанорис, ему станет слишком опасно путешествовать со мной и Каленом. Поэтому я пишу об этом сейчас – со столь необходимой мне ясностью взора. Я пишу, пока туман рассеялся. Пока я могу видеть.
Я сожалею о многих вещах, но об этом не жалею ни капли.
Стоит начать свой рассказ со счастливого воспоминания. В нынешние дни их осталось совсем немного. Пока я это пишу, Кален вместе с моим ази патрулирует город, а Халад кует свое творение. Сегодня во дворце Сантяня мне предстоит долгое ночное бдение, в обществе исключительно своих мыслей.
Мой брат всегда просит меня быть откровенной, хотя порой, я знаю, от моей прямоты ему становится не по себе.
Так позвольте мне быть откровенной и теперь.
В день нашего отъезда в Истеру я проснулась позже необходимого, испытывая огромное желание отсрочить этот час. С глухим ворчанием я перевернулась на живот и, прижавшись лицом к простыням, довольно втянула носом их запах. Здешняя кровать была жестче моего привычного мягкого ложа в Доме Валерианы, но нравилась мне гораздо больше. Потому что простыни в моем аша-ка не благоухали его ароматом, ни одно одеяло не могло сравниться с его теплом. Только к нему я могла прильнуть и забыться сном без мучающих меня кошмаров, как это бывало последние три месяца.
Кровать рядом со мной прогнулась, его губы проследили дорожку на моей коже.
– Тебе пора вставать, – хриплым ото сна голосом прошептал Кален, но коснувшаяся моей голени грубая ткань подсказала, что он уже оделся. Прищурившись, я покосилась на окна. На улице только начинало светать. Из нас двоих ранней пташкой всегда был именно он. Сейчас мне больше не требовалось посещать занятия в квартале Ив, однако из-за необходимости развлекать гостей в аша-ка по ночам я часто забиралась в его кровать глубоко за полночь.
В ответ я пробормотала что-то бессвязное и залезла головой под подушку.
– Отстань.
Послышался смешок, и матрас прогнулся сильнее.
– Тия.
– Еще несколько минуток.
Тогда Кален приподнял подушку.
– Я знаю, что ты устала, но, как бы великодушно Захид ни относился к нашему проживанию в одной комнате, не думаю, что встать позже будет сегодня хорошей идеей.