Сердце сирены - стр. 36

– Если он передумает, то лично спросит у Бога, почему его пути неисповедимы, – не сдержался я, отпивая янтарную жидкость, обжегшую язык. Хорхе одобрительно кивнул.

– Да, я бы тоже тебе хорошенько врезал за красотку.

– Боже… – вздохнул Аарон, сложил руки на столешнице и опустил голову.

– Мы просто шутим.

– Предупреждаем, – поправил я. – Я всего лишь хочу, чтобы она жила, Аарон, чтобы твоя защита распространялась сначала на нее, а потом на весь остальной клан. И только попробуй ее обидеть, я отвечу в десять раз больнее.

Было странно произносить все это, потому что Тайфун – последний, кто обидел бы мою сестру. Иногда мне казалось, что он скорее убьет себя, чем навредит ей.

– Посмотрите-ка! У мальца прорезались зубки, – Хорхе едва не захлопал в ответ на мою речь. Как же мне хотелось попросить терпения у Господа только для того, чтобы выносить этих двоих.

– Когда ее семья отвернулась от нее, я был рядом, – Аарон поднял голову, серьезный взгляд буквально пригвоздил меня к месту. – Вряд ли сейчас что-то изменится, – мне хватило этих слов. Он никогда не разбрасывался обещаниями. Но часто жизнь плюет на эти обещания и поступает так, как ей нужно. Я бы никогда не подумал, что нам придется пережить столько дерьма.

Ну а пока что после бара меня ждала девушка мечты.

Отец наконец-то соизволил мне позвонить. Только вот теперь мне не так уж и нужен его ответ о нашем с мамой возвращении домой. Наоборот хотелось продлить эти крошечные летние дни, когда безумие брало верх над разумом, когда теплые ночи казались лучше жарких дней, а вечера окутывались легкой дымкой.

Я слушала его тяжелый голос уже десять минут, и не услышала ничего нового. Он все говорил и говорил, рассказывая о том, как я должна себя вести, что должна слушаться Лукаса или в крайнем случае Адама, что мне нельзя гулять по ночам и так далее. Одни запреты. Если бы Томас был жив, он бы быстро решил вопрос с запретами. Ему мало кто мог указывать.

– Надеюсь, ты услышала меня, Элизабет, – вздохнул отец, щелкнув зажигалкой на том конце провода. Скорее всего, сейчас он находился в своем кабинете и для пущей важности достал кубинские сигары. Он всегда так делал, когда хотел произвести впечатление или возвысить себя в глазах других.

Со мной это перестало работать еще лет восемь назад. Что бы отец ни говорил, я знала, что наказания не получу. Ну, может, выговор и «домашний арест» на парочку дней.

– Конечно.

– Не расстраивай мать, пожалуйста, Лиззи, – тон сменился, став более теплым. – Ей и так нелегко приходится из-за Софии, из-за того, что она так далеко от дома, – нужно спросить, когда мы вернемся, но я промолчала. В памяти почему-то все еще были свежи воспоминания о последних нескольких днях.