Сердце сирены - стр. 19
– Знаешь его?
– Нет, просто беспокоюсь за твою честь, как ответственный старший брат, – с этим он, конечно, очень сильно опоздал. Я едва не рассмеялась. Кажется, не одна я здесь пряталась за обманом. Впрочем, ложь Адама я не собиралась раскрывать. Пусть хранит свои секреты. Главное, чтобы не лез в мои. – Только не говори, что ты завтракала этим, – выплюнул парень, ткнув в картошку. Что ж, видимо, тяга к здоровым завтракам, это наследственное.
– Моим завтраком стал кофе, – кажется, это тоже наследственное. Адам усмехнулся, покачал головой, но ничего не сказал. Я знала, что кофе на завтрак – тоже его любимый вариант. Наверное, однажды мы умрем из-за какой-нибудь язвы желудка или типа того.
Я поднялась, подхватила сумку, перебросила волосы через плечо и уставилась на Адама в ожидании. Брат несколько раз моргнул, будто перезагружался.
– Снова не спал?
– Уснул под утро, а потом позвонила ты, – признался он, вгоняя меня в еще большую неловкость.
– Тогда я бы добралась сама, зачем вставал?
– Не мог бросить сестру в беде, – ехидно отозвался Адам, обхватив меня за плечи. Так, как делал это много лет назад. Беззаботно, со смехом и ехидством. Так, как не делал уже очень давно.
В груди расцвело что-то теплое. Я была рада тому, что он наконец-то оживал. Может быть, однажды сможет жить так, словно ничего не произошло.
Я заняла переднее сидение машины, Адам уселся за руль. Всегда вводила в ступор его привычка ездить без водителя. Но с давних пор Адам не доверял никому, кроме себя. Ну и Лукаса, может быть.
Обычно Адам водил осторожно, но не в этот раз. Хотя я была рада и тому, что он не взял мотоцикл, на котором раньше любил ездить. Когда-то у этого парня бушевал адреналин в крови, когда-то в нем кипела жизнь. Такая, от которой хочешь взять все и сразу. Наверное, это тоже родственное.
Дом семьи Санчес мелькнул за поворотом. Скорее всего, мама прочитает очередную лекцию о том, что нельзя ночевать вне дома, что отец будет недоволен и прочее, но правда в том, что этот самый отец не отвечал мне уже неделю. И я надеялась, что он хотя бы жив. Ни маму, ни отца уже не заботила моя добродетель. Может быть, они смирились с тем, что их дочь – дикарка.
– Надеюсь, твоя мать нормально относится к ночным гуляниям, Лиззи, – строго проговорил Адам, когда машина остановилась. – Не хочу, чтобы София наблюдала за разборками. В последнее время ей хуже. Боюсь, как бы она совсем не ушла в себя, – он отвел глаза, будто ему было некомфортно говорить о состоянии матери. Но София, правда, все реже выходила из комнаты, все чаще мы видели только тень от нее прежней.