Сердце некроманта - стр. 23
– Увести.
В камере, куда меня впихнули, даже было оконце. Под самым потолком, маленькое, кошке не пролезть, потому на него не стали тратить решетку. Я глянула на небо и поспешно отвернулась – закат окрасил его розовым, точно отблесками костра, который мне предстоял.
Нет. Не буду думать об этом. И отчаиваться рано. В конце концов, еще должен состояться суд. Может быть, к тому времени гнев Первого брата утихнет. Вдруг судьи поверят, что я не хотела ничего дурного. Может, я смогу смягчить их искренним раскаянием – а я в самом деле раскаивалась. Да, мои намерения были чисты, но Фейнрит велел судить о дереве по плодам, а о людях – по деяниям. Некромант сбежал из-за меня, из-за меня снова будет твориться зло.
И если не врать самой себе – когда прошла первая оторопь, где-то в глубине души я обрадовалась, что мне не придется сопровождать к костру этого человека с насмешливым взглядом и злым языком.
Поймав себя на этой мысли, я испугалась. Осенила себя священным знамением, торопливо прочла молитву.
Сопровождать его к костру не придется. Я сама на нем окажусь.
Нет. Еще не все потеряно. После суда приговор передают светским властям, лишь они вправе казнить и миловать. Были ли случаи, когда приговор не подтверждали? Я не знала, в селе, где стояла наша обитель, некромантов не водилось. Была одна ведьма, которая уморила ребенка, принимая роды, но она сбежала, почуяв опасность, прежде чем братья пришли за ней.
Вдруг случится чудо, и светские власти не подтвердят приговор? Пусть каторга, с каторги выходят, с костра…
Окошко погасло, камера погрузилась в темноту. Я проваливалась в сон, снова просыпалась. Крутила в голове одни и те же мысли, переходя от надежды к отчаянию, от молитвы – к проклятьям. Доставалось и моей глупой самоуверенности, и черному, из-за которого все случилось, и Первому брату, осудившему меня.
Когда гнев иссякал вместе с силами, я опять засыпала и опять просыпалась резко, как от толчка. В какое-то из этих пробуждений пришел стражник, сунул мне кружку воды – оказывается, я хотела пить – и, не проронив ни слова, исчез. Напившись, я обнаружила, что кусочек неба в окошке стал голубым.
Только сейчас я заметила что здесь было холодно. Я взобралась на нары с ногами, стараясь не касаться стены, обхватила руками колени. Остался бы со мной дар, смогла бы согреться, пусть и сил бы на это потребовалось много, но к чему их сейчас беречь? Однако артефакты, подавляющие силу, работали исправно, а у меня не было ничего, в чем оставалась бы хоть искра магии, чтобы проскользнуть вслед за ней к источнику.