Сердце Москвы. От Кремля до Белого города - стр. 129
Дмитрий Донской возобновил Спасский храм и завещал ежегодное пожертвование в пользу монастыря немалой по тому времени суммы – 15 рублей. Многие князья жаловали монастырь деревнями, землей и иными угодьями. Только Иван III, заботившийся о новом престиже своей власти, начав большую перестройку в Кремле, в начале 90-х гг. XV в. повелел вывести из него древний и уважаемый своими предками Спасский монастырь далеко за Яузу, на высокий и крутой берег Москвы-реки, где и был основан новый Спасский монастырь, а в Кремле осталась только церковь Спаса, ставшая дворцовой, великокняжеской.
Есть сообщение о том, что сын Ивана III великий князь Василий Иванович в 1527 г. построил новую церковь, но, как предполагал И.Е. Забелин, это известие может относиться лишь к возведению ее приделов, а сама же церковь осталась такой же маленькой, какой и была во времена Ивана Калиты. На это обратил внимание известный своим описанием путешествия антиохийского патриарха Макария в Россию Павел Алеппский.
С устройством новых церквей для великокняжеского двора, так называемых верховых, Спасский храм становится приходским для дворцовой прислуги: «…весь дворец, ключники, и стряпчие, и сытники, и приспешники, и повары тут приходят, и рано для их служба живет, чтоб отправясь шли, всяк на свой приспех, к Царьскому столу готовить».
В XVIII в. Спасский собор, как, впрочем, и весь Кремль, лишась бдительного ока царя, стал ветшать. Много раз собор осматривали архитекторы и неизменно доносили обо всех новых и новых ветхостях, которые надо было исправлять. Вот в 1730 г. сообщалось, что сквозь своды шла течь, черепица во многих местах обвалилась и все «поросло лесом, березы, осины и рябины». В 1760–1763 гг. старое и ветхое здание разобрали и под руководством М.Ф. Казакова сложили заново.
Так продолжалось до XIX в. В наполеоновское нашествие храм уцелел, хотя и был ограблен. Только в 1850–1860-х гг. храм отреставрировали по проекту известного тогда архитектора Ф.Ф. Рихтера и заново расписали.
Особое внимание при поновлении храма было обращено на место захоронения просветителя зырян (или, как их тогда называли, пермяков) святого Стефана Пермского. Он еще мальчиком, живя в своем родном городе Устюге, научился чтению – «всей грамотичной хитрости и книжной силе». Таким любознательным людям, как Стефан, была тогда одна дорога – в монастырь, где он обрел многих своих товарищей, таких же искателей истины и света. 13 лет провел Стефан в Григориебогословском монастыре в Ростове – и после этого он решился стать миссионером, как «издавна у него сдумано бяше». Он выучился зырянскому языку и принялся за составление азбуки, так как зыряне «не знаху, что есть книги», для чего он воспользовался употреблявшимися у них с давних времен знаками, пометами на вещах.