Сердце машины. Наше будущее в эру эмоционального искусственного интеллекта - стр. 27
Физически Эллиот полностью выздоровел. Его высокий интеллект и речь не пострадали. С когнитивной точки зрения он был функционально способен выполнять многие задачи, которые выполнял до операции. Тем не менее вскоре стало очевидно, что Эллиот сильно изменился. На первый взгляд, здравый смысл остался при нем, но Эллиот больше не мог принимать решения, касающиеся личного выбора, и выполнять связанные с ними действия. Как будто все в его жизни стало одинаково важным, из-за чего принять решение было невозможно. Он не мог определить, что нужно сделать – или чего не нужно делать – в какое угодно время. Всё – абсолютно всё – приобрело для него равную ценность, а в результате относительная ценность для него перестала существовать.
Например, если нужно было что-то упорядочить и рассортировать, Эллиот мог выполнить задачу достаточно качественно. На самом деле слишком качественно, поскольку он мог весь день выбирать критерий для сортировки – дата, размер документа, номер дела, важность или какой-то другой. С интеллектуальной точки зрения он мог привести большой список за и против каждого подхода, но не мог выбрать, какой из них лучше. В процессе он мог начать читать какой-то документ и провести за его изучением остаток дня. Он был просто не в состоянии определить степень важности для каждой задачи и на его основе принять верное и своевременное решение. В таком изложении ситуация выглядит очень сложной и формализованной, но на самом деле мы каждый день делаем все то же самое по сотне, если не по тысяче раз.
В течение следующих нескольких месяцев Эллиот потерял работу, жену и дом. Он ввязывался в сомнительные и затратные предприятия, из-за чего остался банкротом. Вся его жизнь полетела под откос.
Однако из разговоров с Эллиотом было ясно, что он ничего не чувствует по поводу своих потерь. Он не испытывал ни грусти, ни гнева, ни досады. Он просто жил. И хотя его знания и интеллект сохранились, опухоль все же отняла у него нечто очень ценное – связь с собственными эмоциями и, более того, способность определять, что важно, а что нет. Всё, что было в его жизни – значительное и несущественное, – приобрело одинаковую ценность, и в конце концов он всё потерял.
Антонио Дамасио, специалист в области нейронаук и писатель, длительное время наблюдавший Эллиота и описавший его случай, объясняет эту потерю связи>1. Область мозга Эллиота, которая была сильнее всего повреждена, разорвала сообщение между участками, которые отвечают за обработку чувств и мотивацию. Гипотеза соматического маркера Дамасио предполагает, что главную функцию в этом процессе выполняет вентромедиальная префронтальная кора головного мозга. Эта часть коры содержит обширную сеть сообщения с другими областями мозга, включая переднюю поясную кору и миндалевидную железу.