Сердце Купидона. Любить нельзя разбить - стр. 62

– Нет на свете девушки, что мне не по зубам, если ее сердце свободно.

– Тогда вперед! До конкурса красоты, идет?

– Заметано!

- - -

Кусочки видео разряжались фразами, которые били по нервам. Что за чушь вообще происходит? Но последнее видео подкашивает. Нахожу Купидона глазами и понимаю, что ему есть чего бояться. Спустя несколько секунд, о н переводит взгляд на меня. Но вот вспышка на экране с фразой, которая выбивает воздух из легких.

«Ну что, Купидон, уже уложил на лопатки Еву, или оказалась не по зубам?»

Странствующий Страж… Потом подумаю об этом. Такого точно не ожидала от зазнавшегося мажора. Ладно играл бы, но подкидывать материал этой стерве – верх подлости. Если от такой, как Оксана – это ожидаемо, то от него уж точно нет.

Им не сломать меня. Никогда. Подхожу к Оркиной, выхватывая у декана микрофон. Не позволю ей выйти королевой. Снимаю с головы корону и протягиваю девушке, на лице которой появляется ехидная улыбочка. Что же, могу лишь посочувствовать. Увидев заветный приз, она жадно тянет к нему руки, но в последний момент выпускаю красоту из рук, металл звучно встречается с полом.

– Ой, обронила. Но ничего. Главное ведь корона. Мне она не нужна, чтобы быть королевой, а вот тебе без нее никак. Только ты не учитываешь одного: никакой кусок металла не делает тебя особой голубых кровей. Сейчас ты выставила себя глупой девчонкой, которая не умеет проигрывать. Мне жаль тебя. Правда. Удачи.

И гордо спускаюсь со сцены, и стоит сойти с последней из трех ступеней, как в зале начинаются робкие аплодисменты. Только мне плевать. Улыбаюсь всем, хотя чувствую себя, как выпотрошенная рыба.

Почему в груди так больно? Он ведь мне никто! Так почему меня так ранят все его слова и поступки?

Сняв за дверью каблуки, несусь в осеннюю прохладу. Плевать, что я практически голая, а ветер холодный, температура близится к нулю. Сейчас мне жарко. Слезы обжигают, не могу добежать до общаги. Эмоции душат, могу споткнуться или еще что.

Прислоняюсь к широкой колонне и позволяю осенней прохладе привести меня в чувства. Но эффекта никакого. Только сильнее плачу. Слишком долго эмоции копились, а тут прорвало. И почему? Потому что какой-то парень пробрался так далеко, как никому до него не удавалось? Неужели я полюбила такого засранца?

– Ева! – голос Соболева врывается в сознание, заставляя немного прийти в себя и сильнее прижаться к колонне. – Ева, где ты?

Нигде. Ни хочу видеть лицемера. Не сейчас, когда он может увидеть меня слабой. И тут ощущаю всю вечернюю прохладу и сожалею, что в порыве эмоций выскочила в ночь. Прошу, уходи…