Сердце из нежного льда - стр. 3
– Белозерова Алла Константиновна здесь живет? – спросила она.
– Здесь, только она в душе, моется, – ответил Башлачев.
– Тогда вы распишитесь. Заказное письмо. – Почтальонка сунула ему под нос бумажку с ручкой.
Башлачев взял письмо и с удовольствием расписался недавно выработанной начальнической росписью с гнутой верхней перекладиной заглавной Б и решительным росчерком в конце. После ухода женщины, которая погрозила ему пальцем и, перейдя на «ты», строго сказала: «Смотри, передай!», Петр Николаевич вернулся в комнату и посмотрел на обратный адрес. Киев. Украина. До востребования. Николай Щербань. Интересно, что это за «самостийный» мужик! Явно не родственник, раз до востребования! Наверняка любовник! Переписываются на почтовое отделение, чтобы жена не застукала! Ловкачи!
Петр Николаевич положил письмо рядом с компьютером и подошел к окну, чтобы обозреть окрестности. Ничего хорошего, кроме домов на противоположной стороне улицы, он не увидел и почувствовал, что здорово разозлился. Если бы он узнал, что его Вике приходят подобные конвертики, он ее убил бы. Именно убил! Башлачев решительно вернулся к компьютеру, жадными руками схватил конверт и надорвал бумагу. Нечего церемониться с этой бабой, у которой любовники по всему СНГ. Он всего лишь стоит на страже обманутой украинской жены Николая Щербаня.
Петр Николаевич вытащил из конверта завернутые в тонкую бумагу фотографии. Сняв с них обертку, он, не удержавшись, присвистнул. На фотографиях в самых откровенных позах была изображена молодая хорошенькая и совершенно обнаженная девушка. Тело было худеньким, но все равно роскошным: с красивой грудью, тонкой талией и плавным переходом к стройным бедрам. Глаза девчушки были широко распахнуты, то ли оттого, что она позировала в таком виде впервые, то ли оттого, что фотограф тоже находился в неглиже, смущая ее, а может, даже и возбуждая. Во всяком случае, сам Петр Николаевич уже почувствовал прилив крови к определенному месту. Он заглянул в конверт, чтобы найти какую-нибудь сопроводительную записку, но ее там не было. Башлачев оглядел пол, не выронил ли он письмо случайно. Нет. Щербань прислал только фотографии. Петр Николаевич еще раз вгляделся в девушку и опять присвистнул. Ба! Да это ж Белозерова! Точно, Алка! В юности! Натуральная проститутка! С детства, значит, промышляет… А он-то, дурак, на цветочки тратился! А все оказывается просто! То-то она без всяких церемоний пригласила его к себе! Может, наведаться к ней прямо в душ? Башлачев аж переступил в нетерпении с ноги на ногу, но тут наконец из ванной перестал доноситься звук льющейся воды. Петр Николаевич представил, как Белозерова сейчас вытирает полотенцем свое, ставшее наверняка еще более роскошным, тело, и почувствовал, как у него пересохли губы. Выстрелом раздался звук отодвинутой дверной защелки, и Башлачев кинулся к своей брошенной на кресло куртке. Он запихал во внутренний карман фотографии и сел рядом, положив чуть подрагивающую правую ногу на прилично трясущуюся левую.