Сердце из нежного льда - стр. 20
Алла вспомнила мерзкого мужика лет пятидесяти, чем-то похожего на толстого отъевшегося слизняка, который лез к ней с верхней полки скорого поезда «Ленинград – Москва», а она боялась даже пикнуть, чтобы не испугать спящую внизу мать. Терпеть она тогда уже умела и была сильнее матери.
Еще она вспомнила свою первую самостоятельную поездку в Киев с подружкой. Маргарита уже в поезде познакомилась с парнем и большую часть свободного от экскурсий времени проводила с ним. Алла не хотела присоединяться к другим группировкам и бродила по киевским улицам одна. Однажды она решила еще раз посетить Софию Киевскую, которой была потрясена на экскурсии. Около билетной кассы к ней подошел приятный молодой мужчина с кофром фотографа. Он сделал несколько изысканных комплиментов и предложил провести ее в Софию бесплатно, если она позволит ему сделать несколько ее портретов для украшения и рекламы его фотомастерской, которая находится прямо на территории музейного комплекса. Алла согласилась, потому что он вел ее не в подворотню, а в фотомастерскую, находящуюся в людном и одновременно святом месте. Мастерская и впрямь оказалась настоящей, с витринами, увешанными фотографиями, с яркими софитами и разнокалиберными фотокамерами на штативах и без них. Алла почувствовала неладное только тогда, когда он закрыл входную дверь на ключ.
– Чтобы экскурсанты не ломились, – весело и самым беззаботным тоном сказал фотограф.
Он усадил ее на высокий стул, организовал нужное освещение и сделал несколько снимков анфас и в профиль. Алла уже почти совсем успокоилась, когда он вдруг заявил, что у нее очень красивая шея и предложил заколоть волосы наверх, бросив ей на колени чью-то заколку. Загипнотизированная его взглядом, мгновенно переставшим выражать беззаботность и доброжелательность, она молча подчинилась. Он посмотрел на нее через объектив, недовольно поморщился, подошел вплотную и бесцеремонно расстегнул до пояса блузку. Такое с Аллой происходило впервые, и она оцепенела от ужаса. Ей казалось, что если она будет сопротивляться, то он просто убьет ее прямо на святой земле Софии Киевской. Фотограф вернулся к камере, но Аллин вид ему снова не понравился. Он снова подошел к ней, сдернул с плеч сначала блузку, а потом и лямки бюстгальтера. Алла умоляюще смотрела на делового мужчину, но он уже не собирался встречаться с ней взглядом. Он жесткими пальцами мял ей соски, так как гладкие, девичьи, они казались ему мало сексуальными. Алла застыла и вышла из тела, как тогда, в пионерском детстве, у гроба директрисы школы рабочей молодежи. На автопилоте она делала все то, что он приказывал: снимала юбочку, специально сшитую к этой поездке, трусики с розовыми бабочками, принимала нужные позы, но, видимо, застывшая и холодная, не соответствовала его притязаниям. В конце концов он в сердцах плюнул, непечатно обозвал ее и выключил софиты. Она довольно равнодушно приготовилась к самому худшему, но он все-таки побоялся ее насиловать: девчонке было куда привести милицию. Это она поняла потом. А тогда ей даже в голову не пришло бы жаловаться, потому что во всем она винила только себя: незачем было слушать комплименты и идти неизвестно куда с незнакомым человеком. А этот незнакомый человек расстегнул брюки, вывалил ей на обозрение отяжелевший орган, который она видела впервые в жизни, и приказал ласкать его. Задыхаясь от отвращения и борясь со рвотными спазмами, она делала то, что он просил. В нужный момент он оттолкнул Аллу, кончил в полотенце и даже вежливо поблагодарил за доставленное наслаждение. Потом открыл ее сумочку, достал паспорт, списал адрес и пообещал, что пришлет фотографии. И он действительно прислал. Алла благодарила судьбу за то, что, когда на квартиру принесли заказное письмо из Киева, мамы не было дома. Она дрожащими пальцами разорвала конверт и достала отвратительные фотографии испуганной голой девочки в вульгарных позах. Алла, взахлеб рыдая, разорвала их в клочки, выбросила в мусоропровод и долгое время жила в страхе, не станет ли он присылать ей их снова и снова. Больше никакой корреспонденции из столицы Украины не приходило, и Алла постаралась забыть это происшествие, как кошмарный сон. Но даже после этого дикого события она продолжала все так же свято верить в прекрасных принцев. А «принцы» продолжали делать свое дело.