Сердце Грозы - стр. 6

- Нужно было запереть, госпожа, - сказал старый слуга. Слуга ведь? – Я захлопну. А вы…

- Я еду к королю, - прерывисто всхлипнула Джоанна, - просить покровительства и... и защиты.

- От кого? – потребовал старик.

- От моего дяди Фернандо.

Гильермо кивнул и отпустил девушку.

- Простите, госпожа, так было нужно.

- Я понимаю, - прошептала Джоанна, мельком взглянув на второго мужчину, крепящего арбалет к седлу неприметного тяжеловоза.

- Веласко доставит вас в столицу, госпожа, - сказал старик и, передав брошенную сумку с одеждой своему помощнику, подвел девушку к чудесной тонконогой кобылке – я даже в сумраке разглядела белую шкуру, золотистую гриву чуть не до земли и узкий породистый нос.

В седло мы взбирались как на Эверест – наездница из мадмуазель герцогини, прямо скажем, та еще. Задом чувствую, чьему-то седалищу нынче достанется.

- Пусть Истинный укроет вас, госпожа, - нарисовал напротив сердца закорючку старый Гильермо. – Я присмотрю за Альмарией.

- Спасибо, - прошептала Джоанна.

Невысокий коренастый мужчина по имени Веласко взял коней под уздцы и вывел по только ему видной дороге меж валунов к воде. Море штормило – угрюмые серые волны шли буграми от самого горизонта; вблизи берега они вздымались почти что в мой рост, разбивались о скалы, обдавая нас пеной, и текли по песку, с неохотой сползая обратно. Джоанна коротко взглянула на громаду замка, окаймленную багровым рассветом, и отвернулась, дернула поводья, понукая кобылу следовать за гнедым жеребцом. А я подавилась воздухом, с восторгом и недоверием глядя на садящиеся за горизонтом луны.

Даешь на развилке ведьмачку с единорогом!

3. 3

Ведьмачки не было.

Единорогов тоже.

Была бесконечная скачка, палящее солнце, слепящее море, сумасшедшая жажда и стертые до крови бедра. Юбка не спасала, каждое прикосновение к седлу всего через час стало пыткой. Я уже забыла, каково это – весь день верхом, и тихо сатанела, проклиная не надевшую штанов герцогиньку, накатывающую тошноту – вестибулярный аппарат у девицы откровенно ни к черту, и Веласко, который гнал, как ужаленный.

А заодно – собственную память, зацепившуюся за светящиеся глаза Джоанны. К слишком уж паршивым вещам можно прийти, если начать рассуждать. Об отсутствующей Герде, о кинжале в груди, о шаре с туманом, о невозможности пошевелиться… Стоило на миг отвлечься, и цепочка ассоциаций заводила туда, где ждут рубашки с рукавами интересного кроя и мягкие стены.

…лучше об этом не думать. Лучше смотреть на горы, на лес, на прозрачное море – когда в последний раз я была на море? Терпеть чужую усталость, чужой голод, чужие ссаженные бедра, чужую мигрень – будто мне своей было мало! – истерзанные поводьями руки и удивительную для весны жару. Ненавижу жару. И море не люблю, у меня аллергия на соленую воду. И есть хочу, слышишь? Я знаю, что ты меня слышишь! Джоанна! Герцогиня! Эй, наследная, когда привал? Я к тебе обращаюсь!.. Джоанна, блин!