Сердце двушки - стр. 16
– Убираем по расписанию, – округлив глаза, гаркнул Секач. Когда потребуется, «докладать» начальству он умел. Именно «докладать», с ударением на последнее «а».
Гай прошел в дом, опустился в кресло и закрыл глаза. И сразу же тело его, оплыв, сделалось похожим на мешок. Казалось, в нем исчезли все кости. Даже лицо опало и слилось с шеей. Вся эта масса вздрагивала. Лиана тревожно оглянулась на своих спутников, проверяя, видят ли и они это. Выхоленное лицо Арно не выражало вообще никаких эмоций. Белдо в полном восхищении прижимал к груди ручки. Казалось, он хочет воскликнуть: «Ах! Какая прелесть!»
– Не переигрывайте, Дионисий Тигранович! Вы так много чувствуете, что порой я сомневаюсь, чувствуете ли вы что-нибудь вообще! – шепотом сказала ему Лиана.
Белдо сердито покосился на нее, но ручки прижимать перестал.
Секач смотрел на Гая недоверчиво и пасмурно. Его помощник Исай, стоящий у двери, нехорошо хмурился. Казалось, еще немного – кривые ноги его опять начнут приплясывать, а в руках вспыхнет алый, с огненным подворотом цветок.
– Исай… кгхм… проверь, что в казарме! – велел ему Секач.
Исай повернулся и вышел.
Лиана, чтобы не выдать себя, опустила глаза и стала разглядывать деревянный, отслоившейся краской покрытый пол. Спустя несколько минут обвисшая масса в кресле задвигалась, принимая обычную для человека форму. Очнувшись, Гай дернулся и провел рукой по лицу, унимая лоб, который частью вспучился, частью куда-то провалился.
– Прошу прощения. После физических нагрузок моему телу нужен краткий отдых. Вы успели осмотреть форт? – спросил он у Дионисия Тиграновича.
Белдо высунул и спрятал язычок:
– Немного. Лев нам, конечно, показал кое-что… Очень-очень поверхностно! Мы с Лианочкой такие бестолковые – нам что показывай, что не показывай!
– Говорите за себя! – отрезала Лиана.
– В тоннеле были? Под крепостью?
Белдо опять высунул язычок.
– Да, – сказал он.
– И как? – спросил Гай. – Впечатлило? Эта крепость, если говорить совсем просто, – пробка, затыкающая прямой проход в болото. И, кажется, я склоняюсь к тому, чтобы эту пробку вытащить.
Глава третья. Живые канаты
И да не на мнозе удаляяся общения Твоего, от мысленного волка звероуловлен буду…
Последование ко Святому Причащению
Мокша давно не отваживался на одиночные дальние нырки. На двушке он бродил у склоненных сосен. Порой печально гладил их кору, а порой в него точно из болота кто вселялся. Он визжал, бил по коре топором, топтал и вырывал молодые сосны. Мокше было досадно, что сосны довольны своей судьбой. Не жалуются, что растут не у гряды, что получают мало света, что стволы их искривлены. Где ваш бунт, деревья?! Где гордость? Кто виноват, что посадил вас в этом неудачном месте? Кто сломал вам судьбу? Никто не виноват? Никто не сломал? Так вот же вам, кривые палки, вот! Сдохните!