Сердце для любимой - стр. 6
Фамильный антикварный салон «Радзивилов и сын» встретил меня запахом вековой пыли и древних книг. Бесчисленные хрустальные люстры играли веселыми радужными бликами и тонко звенели подвесками. В стеллажах холодно блестела дамасская сталь и наградное оружие. Золотистые корешки книг тускло мерцали в высоких застекленных шкафах. В выставочном зале витали исторические призраки прошлого, и веяло дремучей скукой.
– Мне надо перенести этот комод, – сообщил отец, едва я переступил порог салона и протянул мне белые нитяные перчатки. – Из зала в реставрационную. Никому не могу это доверить. Какая тонкая резьба, какое золочение! – захлебывался от восхищения папа, любовно поглаживая инкрустированную столешницу.
Ну конечно, как всегда. Я незаменимый грузчик-младший партнер в салоне «Радзивилов и сын».
– Твои работники это сделать не могли? Так ли необходимо было отрывать меня от дела? – обреченно поинтересовался я, натягивая перчатки и уже зная ответ.
– Во-первых, они все косорукие. Во-вторых, это Людовик XV. Хочешь, чтобы я инфаркт заработал, если они его поцарапают?
– Так и я поцарапать могу, – заверил я папу.
Он гневно сверкнул на меня глазами, пытаясь испепелить, но у него ничего не получилось. Я даже не задымился.
Каждый раз, когда я двигаю эту проклятую антикварную мебель, мне хочется застрелиться от тоски. Не понимаю я ее ценности, не вижу прелести в старье, пусть даже историческом. «Ну почему, почему, папа, ты думаешь, что мне это надо?» – хотелось завыть мне.
– Осторожнее, осторожнее! Нежнее! Как с женщиной! Слышишь, что говорю? – возмущался отец, надрываясь под тяжестью огромного и неуклюжего комода эпохи французского монарха.
Кстати, Людовик XV и его мадам Помпадур мне никогда не нравились – не уважаю мужиков-подкаблучников, тем более королей. И вот теперь я перетаскиваю комод эпохи разврата и женского доминирования.
За что мне это? Отец-фанатик, помешанный на историческом барахле. И дед у меня такой же. И прадед, судя по всему, тоже был любитель древностей. Фамильное дело – это звучит гордо! Я – единственный продолжатель антикварной империи Радзивилов. Тоска, тоска!
Вычурный комод был доставлен на место в целости и сохранности. Я с трудом перевел дух. В просторной и светлой реставрационной мастерской мерзко пахло рыбьим клеем с какими-то добавками. Клей отец тоже варит лично, по собственному рецепту. Надо отдать должное, он еще и отличный реставратор. Вот только я не в него, однозначно.
Сейчас в мастерской мы были вдвоем. Реставраторы ушли на обед. Посреди помещения громоздился шкаф черного дерева с вставками из слоновой кости викторианской эпохи, напоминающий памятник на кладбище. Рядом с ним на высоченной стремянке стояло ведерко с клеем, который и распространял волшебное амбре. Видимо, восстанавливали навершие этого надгробного монумента.