Сердце демона. Книга 1. Преданное наследие - стр. 63
Сонливость как рукой сняло. Поправив сползающее с плеч одеяло, Аштирра выбежала наружу. Над шатрами раскинулась звёздная безмятежная ночь. Большинство хиннан спали, только несколько воинов патрулировали становище. Жрица услышала голоса – кажется, у одного из костров кто-то из хиннан собрался послушать сказителя. События минувшей ночи – или не минувшей, а уже более далёкой?.. – развернулись перед ней. Всплеск всё ещё держался, хоть и не был так силён. Тело услужливо напомнило о целом спектре пережитых ощущений, и Аштирра зябко повела плечами, сбрасывая совсем уж некстати пришедшее чувство: словно это её внутренности оплетают жадные живые нити, присосавшиеся к костям и органам.
Рэмеи быстро прошла между высокими шатрами к костру, от которого доносились голоса. Щенок, спотыкаясь, трусил рядом.
У огня и правда расселось несколько хиннан, и слепой старый Адир рассказывал одну из своих историй. С тех пор как Аштирра в последний раз слушала его сказки, у старика прибавилось морщин, но его голос по-прежнему звучал уверенно, звонко, несмотря на возраст.
С облегчением жрица обнаружила среди собравшихся у костра Ришниса, а рядом с ним сидел его сын, осунувшийся, но живой и здоровый, и поглаживал прикорнувшего рядом с ним пса. И только теперь Аштирра поверила словам охотника, всплывшим в памяти. «Мы в долгу перед тобой». Исцеление удалось!
Замерев в тенях шатров, жрица прикрыла глаза, направляя благодарность своей Богине с той же силой, с которой тогда на закате направляла призыв. А Адир ткал очередную свою историю из тех, что особенно любили хиннан.
– Один человек отправился в устье сухого русла, что за Скалой Антилопы. И он, и его братья, и их отец, и отец их отца вымывали там золотой песок, когда-то осыпавшийся с колесниц древних рогатых царей. Знал он, что коли повезёт, так и застывшую кровь богов, которой Мать Каэмит плачет, можно сыскать – осколки небесного огня, сверкающие самородки. А возможно, и слёзы Матери Каэмит самоцветные. Тщательно он просеивал песок, отделяя пыль от драгоценных искр, и напевал себе, чтоб работа спорилась.
Вдруг в песке блеснуло что-то – не кровь богов, не слёзы самоцветные… Узорный сосуд, запечатанный диковинными знаками. А по резьбе да символам тот человек сразу смекнул, что сосуд этот ещё с эпохи рогатых царей тут припрятан, в реке утоплен, да только русло уже иссохло, вот и дно стало ближе. Но кто припрятал его? Потерял или избавиться хотел? Спросить давно не у кого было – кости древних выбелены временем, память сокрыта в песках, запечатана Супругом Пустыни. Вспомнил человек, как ещё отец отца ему рассказывал: рогатые цари повелевали духами-