Сердце демона. Книга 1. Преданное наследие - стр. 56
Но те времена прошли. После Аштирра и сама приходила с отцом в шатёр старейшин и участвовала в обсуждениях очередной вылазки, а теперь вот впервые пришла к хиннан одна, как полноправная целительница.
Кочевники приветствовали их с Ришнисом. Тот поручил верблюда заботам одного из младших охотников и потянул Аштирру в свой шатёр. Девушке уже доводилось бывать здесь. Внутри, кроме шкур, циновок, утвари из разноцветного стекла и мозаичной керамики, которую так любили хиннан, была даже пара ярких драгоценных ковров. Такие могли себе позволить немногие, и это свидетельствовало о высоком положении Ришниса в племени. Сейчас в шатре было не продохнуть от густого дыма бахура[12], к которому примешивался запах целебных бальзамов и трав, изгоняющих злых духов.
Аштирра оставила обувь у порога. Ришнис уже скинул мягкие сапоги, устремился вперёд, откинул полог, ведущий в отведённую для сна половину шатра.
– Жив, жив, – заверила его молодая знахарка, сидевшая у ложа. – Спит.
Ришнис присел на циновки рядом, заслоняя спиной человека, лежавшего под полотняными покрывалами. Знахарка поднялась, приветливо кивнула Аштирре, узнавая её, и тихо заговорила:
– Мы всё сделали, как господин Таэху наказывал, – она загибала пальцы, перечисляя жрице окуривания и снадобья. – Кхайтани затаились, но надолго ли… А где же Пламенный Хлыст?
Аштирра коротко покачала головой, подошла к ложу и села рядом, с другой стороны от Ришниса.
Альяз был её ровесником – по годам – и старым товарищем по играм. Но люди взрослели быстрее, чем рэмеи, и большинство товарищей Аштирры уже заняли место среди охотников и следопытов племени. Кто-то даже успел обзавестись своими семьями. Женились хиннан рано – век людей в пустыне был недолог, да и многих слишком скоро забирала Каэмит.
– Он талантливый. Перенял моё ремесло, – глухо сказал Ришнис. – Твой достойный отец предлагал его чуть позже с собой взять, в руины. Да где уж теперь… Не уберёг я…
Аштирра вгляделась в пепельное лицо Альяза. Молодой охотник спал, но лоб покрывала испарина, а глаза под веками беспокойно вращались. Его переодели в тонкую льняную тунику, но та вся пропиталась потом – хоть выжимай. Тело отчаянно пыталось переработать яд и чужеродную жизнь внутри.
Жрица тщательно осмотрела юношу, тихо с облегчением вздохнула, не обнаружив самых опасных признаков. По мере созревания кхайтани внутри тонкие нити щупалец протягивались изо рта и других отверстий, струились из глаз. Со временем носитель становился похож на оплетённое густой паутиной дерево, но к тому моменту уже был съеден изнутри. Тело какое-то время двигалось по инерции, а потом рассыпа́лось, оседало пустым мешком. Пока Серебряные Нити не выпростали свои щупальца, жертва была не заразна для других – новые семена ещё не вызрели.