Сердце бабочки - стр. 36
– Прости, Вулар… Я никак не могла спуститься и предупредить тебя. Милорд обязал меня посещать его занятия. Я была на уроке.
– Зачем?!
– Не знаю. Наверно, мне нужно заниматься больше и усерднее, чтобы увеличить дар. Он ведь у меня небольшой.
– Очень странно. А что ты делала у него в кабинете?
– Он рассказал о ремонтной повинности. Послезавтра я должна явиться на строительство здания Академии. Ты расскажешь, куда подходить и во сколько?
Распет отмахнулся.
– Ах, это. Забудь. Это не обязательно. Я не хожу туда сам, а плачу начальнику работ, и он нанимает строителей сверхурочно.
– Мне нечем платить, так что придется идти самой.
– Я заплачу за тебя, не переживай.
– Нет, Вулар, я не могу принять!
– Да брось, Касавир, деньги совсем небольшие. Для нашей семьи.
– Нет. Милорд сказал, что внесет мое имя в список. Я приду сама.
Баронет сделал еще несколько попыток переупрямить Касавир, но тщетно. Кэрдан с наслаждением подглядывал за перепалкой. До чего занятная девица. Безусловно, не дурочка, но немыслимо наивная и доверчивая. Она привыкла, что злой человек зол в речах и поступках. А кто говорит мягко и проявляет заботу – добрый. Жизнь не сводила ее с хитрецами, у которых за сладкими речами кроются черные помыслы. Она жила в маленьком городке среди простых людей – в замкнутой общине. В таких местах бесполезно маскировать грязные намерения. Слишком тесно живут люди, слишком долго знают друг друга. Рано или поздно все выплывает наружу.
В крупных городах мерзавцам и ублюдкам раздолье. Легко затеряться в многолюдье, некому разоблачить коварную цель, прежде чем она будет достигнута. Малютка Касавир еще не знает, что за рыбки плавают в мутных водах большого города. Верит, что весь мир так же прям и последователен, как ее родной Хвелтин. Как она сама. Кэрдан собирался достичь цели прежде, чем она постигнет истину. До чего прелестно. Игра обещает быть презабавной.
Остаток того дня я провела в полусознательном состоянии – то ли сонном, то ли зачарованном. Сегодня лорд Кэрдан касался меня так часто, как ни один мужчина за всю жизнь, включая отца. В классной комнате, когда мне пришлось протискиваться мимо него в дверной проем. В кабинете, когда массировал мои плечи. Потом вытирал мне слезы и наконец погладил по лицу на прощание. Я помнила эти моменты наперечет. Они что-то значили? Он трогал меня как ребенка, который нуждается в утешении?.. Или…
О том, что могло быть «или», я не смела думать. Глупо и дерзко. Я – бездарная студентка, к которой он почему-то отнесся снисходительно. Я не имею права порочить его даже в мыслях, приписывая непристойные намерения. Он никогда не позволил бы себе касаться студентки как женщины. Да и зачем оно ему? Я ничего из себя не представляю. Такой мужчина наверняка пользуется успехом у столичных красавиц. Невзрачная провинциалка не заинтересует его.