Сердце Арахны - стр. 36
– Это хорошо, – кивнула Лукия. – Потому что я и не собираюсь ее заменять.
– Почему это так важно для вас?
– Это не важно для меня, не приписывайте мне то, на что капитаны не способны. Я просто выполняю свою работу, а задача, поставленная передо мной, была проста: найти самого сильного телепата из свободных на данный момент. Вы думаете, в первой сотне так много свободных телепатов? Нет, и никого из уже задействованных не вырвут из команды, они при деле. Мазарин была самым высоким номером из доступных. Я не собираюсь отказываться от нее в пользу кого-то из последней двадцатки только потому, что ей мало лет.
– Тогда давайте возьмем на борт второго телепата! Закон это позволяет, особенно перед такой важной миссией!
– И вот вы снова вернулись к теме, которую я пыталась пресечь еще на общем совещании, – вздохнула Лукия.
– Да я уже в другом ключе!
– Неужели? А мне показалось, что в том же. Номера 53 нам хватит. Я ведь не пытаюсь взять на борт другого киборга, хотя в нашем распоряжении только номер 99.
Вот теперь он по-настоящему смутился. Стерлинг терпеть не мог, когда ему напоминали про его низкое положение.
– Капитан, я могу вас как-нибудь убедить?
– Нет, и не нужно тратить на это время. Если хотите, можете написать на меня жалобу руководству. Но перед этим я рискну напомнить вам, что у юной Мазарин есть еще сильно развитая вторичная способность – огромная редкость в наши дни. Есть вероятность, что это решит наш спор не в вашу пользу.
– Капитан, ну что вы! Я бы никогда не решился пожаловаться на вас!
И оба они знали, что это ложь. Стерлинг Витте решился бы на что угодно, если бы это принесло ему пользу. Пока Лукию защищало лишь то, что на ее стороне было больше аргументов, и киборг это понимал.
Однако можно было не сомневаться: теперь он будет с пристальным вниманием следить за новенькой, ожидая, когда она допустит ошибку.
– Вы свободны, Витте. Передайте команде, что через два-три часа начнется прыжок. Они должны быть готовы к этому.
Фостер Ренфро знал, что скоро умрет, и не боялся этого. Он примирился со своей судьбой – насколько живое существо вообще способно смириться со смертью. Теперь, когда истекали его последние часы, он чувствовал в душе странный, непривычный для Арахны покой.