Сердце Анны - стр. 17
А тут в конце ноября, Петр Петрович написал из Швейцарии. Просил заехать в заведение, разобраться с жалобой некоей Синицыной Анны Михайловны, что навещает нищих и требует для них достойного содержания.
Экипаж Бердяева подъехал к крыльцу и несколько тёмных фигур, что бродили неподалёку медленно двинулись в его направлении. Сергей Фомич в чёрной, подбитой котиком накидке, грузно спрыгнул с подножки. Он поправил съехавший на бок картуз и сердито огляделся. Взгляд этот, тут же остановил любопытствующих. Бердяев потоптался у ступенек, сосредоточено хмуря брови, но как только массивная дверь отворилась, выражение его лица тут же смягчилось. На крыльцо вышла женщина средних лет с приятной внешностью, в сером платье из грубой шерсти и белом переднике. На голове, замотан платок, так, что ни одна волосинка не могла выбиться наружу. Улыбка на добродушном лице.
Ольга Григорьевна Голубева – старшая сестра милосердия. Все дела, какие случаются в этом месте, проходят через её руки. За много лет служения, она снискала славу человека, который заботится только о том, чтобы постояльцам богадельни жилось как можно лучше. Не раз Бердяев спорил с Голубевой по разным вопросам, она всегда стояла на своем, и трудно было убедить её в обратном. Она могла спорить с приезжим любого чина и звания, лишь бы интересы заведения были соблюдены. Возможно, именно благодаря Голубевой всё было, именно так, а не хуже. Трудно убедить богатого и сытого человека в том, что картошку прислали сплошь с гнилью, а крупу с червяком. Тогда Ольга Григорьевна старалась наглядно показать благодетелям, те закупки, которые им кажутся выгодными. Вот и теперь в преддверии зимних холодов даже посетители жалуются на стылые помещения, а что уж говорить о постояльцах.
- Сергей Фомич, каким ветром? - улыбнулась Голубева и протянула руку для приветствия, - Давненько ждём, чтобы к нам кто-то наведался.
- Да вот, завернул. Давеча Петр Петрович прислал - по жалобе.
- Ах, это. Хорошо, что вы, а то с другими мне совсем не удаётся договориться. Всё ни как не поймут, что зима на улице и отапливать скоро нечем будет. Дров то, всего ничего, а на этот год нам ещё не выписали. С прошлого, что осталось, экономим как можем, а несколько подопечных уже и слегли.
- Всё решим, - Сергей Фомич поежился от налетевшего порыва ветра и стал подниматься по лестнице, чтобы войти в здание и несколько обогреться.
Ольга Григорьевна распахнула дверь, в нос ударил тяжелый, спёртый воздух. В нём трудно было угадать что-то одно, скорее смесь разных, не слишком приятных ароматов. Сложно представить, чтобы в доме пахло так дурно. Но тут, это всякий раз удивляло Бердяева. К натуре Сергея Фомича можно было причислить и чрезмерную брезгливость, от того и воздух в таком помещении казался ему отвратительным. Он понимал, столько нищих, больных людей не могут пахнуть хорошо и старался терпеть, прикладывал к носу надушенный платок, дабы не показывать отвращения. Ольга Григорьевна замечала это, но в глазах её всегда читалось понимание.