Сердца мира - стр. 22
Через пару минут моего немого непонимания, я наконец собралась с мыслями и решила подумать обо всем не с точки зрения эмоций, а с точки зрения рациональности. Итак, он предоставляет защиту, свободу и определенно кое-что весомое, что я хотела попросить в придачу к вышеперечисленному. С моей стороны вообще ничего не требуется, кроме обычного "Не изменяй, не лезь во что-то опасное" и... всё. Неравноценный как по мне обмен, но я определенно не против.
- Но я остаюсь учиться, и буду жить с отцом, - начала нащупывать почву собственной наглостью.
Мне кивнули. Я расслабилась.
- Как пройдут полгода, контракт будет закончен! И все, я буду свободна от каких-либо обязательств.
Улыбка и кивок. Что-то тут явно не так.
- Никакого подвоха?
Лорд достал бутылку вина, бокалы и отдал один отцу, который себя при этом прекрасно чувствовал. Естественно - ему заплатили, чему тут не радоваться? Так и хотелось подойти и крикнуть ему на ухо "Отец! Я не вещь!". Но я сидела и соглашалась сама.
- И вы меня не трогаете, - я многозначительно посмотрела на почти уже жениха.
Он улыбнулся и, подавшись немного вперед, произнес:
- Если сама не захочешь.
Щёки заалели. А с ними и все остальное. Но я не была бы Алисой Асгард, если бы мгновенно не успокоилась и не произнесла сквозь зубы:
- Не захочу!
Сказала и сама себе не поверила. Отлично, теперь еще и сама с собой войну веду! И вот не нравится мне его улыбка и ямочки, только при виде которых мысли скачут куда-то в нехорошие места.
- И ещё, - уже тише произнесла я, Лорды же оба напряглись, - мне нужно найти и переправить на Деймос одного... человека.
Вольтер поднял бровь, а я продолжила:
- Только при условии, что она сама захочет сюда попасть.
Вильгельм, напряженный даже больше, чем Князь, нахмурил брови.
- Это невозможно! К тому же противозаконно, и Деймос не пропустит... - глаза отца расширились от удивления и непонимания.
- Допустим, - перебил монолог папы Феликс, хитро взглянув на меня, - мне нужно имя, возраст и примерное местонахождение.
Я радостно вскочила на ноги, сбегала до стола и, прихватив с собой карандаш, вернулась на своё место. Без сожаления оторвала четвертинку от Магистровых бумажек и написала все о Раисе Алексеевне Волковой. Передавала я бумагу с ожидающей радостной улыбкой, а когда Вольтер вчитался в то, что там написано, и хмыкнул, я вообще обрадовалась и выкрикнула:
- Давайте свой договор!
Вильгельм протянул мне свиток. Из белой бумаги, кстати. У папочки был резкий, с большим наклоном подчерк, который диссонировал с почти каллиграфическим Вольтеровским. Забавно что на деле было совершенно по-другому - Вольтер определенно был агрессивнее, чем отец. Внизу стояли две сложноповторимые подписи и печати, и пустовала графа с моим именем.