Серая чума - стр. 2
В народе даже ходило сравнение: «Это так же точно, как то, что Занимид завтра выйдет в море».
Впрочем, на сегодня он уже закончил. На дне лодки тихо лежал десяток крупных рыбин с аккуратными отверстиями в боку – несмотря на дряхлость, знаменитый рыбак по-прежнему мастерски владел острогой.
Он не признавал всех этих новомодных штучек вроде сетей или зеленой липучки – где же тут азарт, где охота? Нет уж, прадеды работали острогой, вот и он будет точно так же.
Рыбак выпрямился во весь рост, заметив впереди еще одну серебристую спину, и лодка опасно накренилась, угрожая зачерпнуть бортом воду. Эта скорлупка ходила по морю уже много лет, чинилась уже многократно и с трудом выдерживала даже такого костлявого старца, как Занимид.
Рыба ничего не успела сообразить – листовидное стальное острие вошло ей в бок, и могучие коричневые руки начали подтягивать добычу к лодке. Старик уже заранее облизывался – этот вид кефали в здешних водах встречается редко, и лавочники хорошо платят за ее мясо.
Впрочем, продавать ее Занимид не собирался – он и сам любил жареную рыбку.
– Сегодня у Занимида будет хороший ужин, – одобрительно крякнул он, привычным движением ударяя кефалью о борт – даже проткнутая насквозь, рыба иногда умудрялась выпрыгнуть обратно. – Занимид любит рыбу…
Зоркие глаза старого рыбака неожиданно сощурились, а рука сама потянулась к остроге… но тут же разочарованно замерла. На сей раз добыча попалась несъедобная.
– Здравствуй, Занимид! – пропыхтел мокрый Эцумбо, переваливаясь через борт. – Как улов?
– Для одного вполне хорош, – коротко кивнул старик. – Зачем Эцумбо приплыл к Занимиду? Разве Эцумбо не знает, что в Месяц Весенних Штормов в лодке плавать опасно, а без лодки опасно вдвойне?
– Эцумбо лучший пловец в океане! – хохотнул тот. – Эцумбо маленький, широкий, вода сама держит Эцумбо! Зачем Эцумбо лодка – Эцумбо и так хорошо плавает!
– Что ж, пусть Эцумбо поможет Занимиду грести до берега, и Занимид поделится с Эцумбо рыбой, – прагматично предложил старый рыболов. – Эцумбо малыш, но гребец сильный, сильнее Занимида.
Эцумбо действительно был малышом. Он родился карликом, едва ли в рост человека. Все остальные смотрели на него свысока, но только в буквальном смысле, а не в переносном – никому не хотелось стать врагом этого коротышки. Весил Эцумбо столько же, сколько и любой нормальный мужчина, а нехватку роста возмещал упрямством барана и силой уррога.
Греб он тоже хорошо. Не прошло и десяти минут, а Занимид и Эцумбо уже вытаскивали лодку на песок. Карлик шумно пыхтел – ему было неудобно. Занимид делал свою лодку в расчете на нормальных дэвкаци, а не на карликов. Но Эцумбо не жаловался – он никогда ни на что не жаловался.