Серафина. Серебряная кровь - стр. 57
Впереди нас Абдо вовсю переговаривался с кем-то с помощью жестов: подняв руки над головой, он растопырил пальцы во все стороны, изображая что-то вроде птичьего хохолка. Солдат, ехавший рядом с ним, снял шлем – и оказался смеющейся девушкой с круглыми щеками и двумя золотистыми косами, обернутыми вокруг головы. Она надела на Абдо свой пернатый головной убор и что-то радостно воскликнула.
– Извините, – сказал Мой и пришпорил коня. – Надо позаботиться о дисциплине.
– Это его дочь, Нэн, – едва слышно пробормотал Жоскан, указав на женщину. – Они прекрасная команда, хоть постоянно испытывают терпение друг друга. В этом отряде не терпят ленивых и неспособных: попасть в него – настоящая честь, которую надо заслужить.
Мне захотелось узнать, что они сделали, чтобы заслужить эту честь – ведь Нинис практически никогда не помогал Горедду во время войны, – но спрашивать об этом было бы невежливо.
Нинийское слово «палашо» означает «дворец», но Палашо-до-Лире больше напоминал хорошо укрепленный крестьянский двор. Приземистый, квадратный дом стоял на низком холме, и его стены, облицованные песчаником, светились оранжевым в лучах заходящего солнца. Хозяйство было обнесено оградой, вокруг которой простирались пастбища, упирающиеся в неглубокий крепостной ров. Благодаря ему скот никуда не разбредался; видимо, именно в этом и заключалось его назначение, потому что остановить врагов он бы явно не смог. Наши скакуны нерешительно остановились перед мостом, состоявшим из редких дощечек, но к нам тут же подбежали пастухи и положили на него брусья, чтобы наши пугливые кони смогли по нему пройти.
Дворецкий, знавший Жоскана лично, вышел нас поприветствовать. Пожав герольду руку, он приказал конюхам позаботиться о наших лошадях, а затем повел нас через кирпичную арку во двор. Цыплята, сидящие в углублениях стен, поглядывали на нас, а старая коза с кривыми рогами и распухшим выменем хрипло блеяла, выражая негодование.
Почти все стражи Восьмерки сразу отправились в отведенные им комнаты в длинной служебной пристройке. Капитан Мой проводил нас с Жосканом до громадного каменного холла, напоминающего сарай с окнами. Абдо схватил Нэн за руку и потащил за собой. Она сконфуженно улыбнулась: ее зубы оказались такими же квадратными, как и у отца.
«Никто не понимает мой язык жестов так хорошо, как она», – сказал мне Абдо.
«Тогда понятно», – отозвалась я и ласково кивнула Нэн.
На двухстворчатой двери была высечена сцена охоты на оленя. Она казалась слишком красивой для сарая, и до моего усталого мозга наконец дошло, что мы оказались у парадного зала. Меня собирались представить местным дворянам, а я была в пыльной дорожной одежде: дублете, бриджах для верховой езды, широкополой шляпе и сапогах. Я застыла на пороге.