Сэр Найджел. Белый отряд - стр. 57

Эти его превосходные качества были известны давно, но в последние годы в его характере открылись и иные стороны: жгучее честолюбие, побудившее его возжелать трон соседнего монарха, а также мудрая предусмотрительность в делах коммерческих – он всячески приглашал в Англию фламандских ткачей, закладывая основу торговли, ставшей на несколько веков источником больших богатств для страны. Все эти душевные свойства нашли отражение в его облике. Лоб под шапкой алого бархата, служившей знаком его сана, был широким и благородным. Большие карие глаза говорили о пылкости и отваге. Бороды он не носил вовсе, а коротко подстриженные темные усы не прятали волевого рта, гордого и великодушного, хотя эти губы умели и сжиматься с беспощадной жестокостью. Лицо его покрывал почти медный загар, приобретенный за долгие годы охоты и походной жизни. На великолепном вороном коне он сидел с беззаботной небрежностью человека, выросшего в седле. Бархатный костюм, плотно облегавший его ловкую мускулистую фигуру, был черным, под масть коня, и черноту эту смягчали только золотой пояс и кайма из вышитых золотом раскрытых коробочек дрока.

Гордая и благородная осанка, простой, хотя и драгоценный наряд, красавец-конь – Эдуард III поистине был в каждом дюйме король. Картину эту дополнял гордый кречет, круживший невысоко над его головой, «в ожидании», как это называлось, любой вспугнутой птицы. Вторая птица сидела на запястье затянутой в перчатку руки сокольничего Рауля, который держался в задних рядах свиты. По правую руку монарха ехал юноша лет двадцати, высокий, худощавый, темноволосый, с благородным орлиным лицом и проницательными глазами, которые вспыхивали живостью и неподдельной любовью, когда он отвечал на обращенные к нему слова короля. Богато расшитая золотом темно-малиновая одежда, великолепие седла, чепрака и сбруи его белого коня указывали на высокий сан. Лицо его, еще безбородое и безусое, часто принимало выражение величавой серьезности, которая показывала, что, вопреки своей молодости, он вершит важными делами и мысли и чаяния его достойны государственного мужа и полководца. Тот великий день, когда он, еще почти мальчик, командовал авангардом победоносной армии, сокрушившей мощь Франции в битве при Креси, наложил свою печать на его черты, при всей их суровости еще не приобретшие оттенка свирепости, которая годы спустя наводила ужас на равнины Франции и превратила там имя Черного принца в присловие. И страшная болезнь, отравившая его характер, прежде чем отнять у него жизнь, еще не коснулась его в этот весенний день, когда он весело и беззаботно ехал через верески Круксбери.