Сэр Евгений - стр. 18
«Ну, тут все ясно, – с чувством некоторого удовлетворения оттого, что могу это объяснить самостоятельно, подумал я. – Когда враги проникнут на территорию замка, им придется здорово попотеть, беря штурмом этот дом, последний оплот хозяев. Ведь только через лестницу. Больше никак. Да и над дверью ворогам придется потрудиться. Вон, какая мощная!»
С правой от меня стороны дома прилепилась небольшая деревянная церковь.
Затем я обежал взглядом деревянные хибарки, служившие, как я узнал от Джеффри, жилищем для ремесленников и солдат, и сараи с косыми крышами – они тянулись вдоль стен замка. Увидел кузницу и конюшню. Внутренний двор был не вымощен, а засеян травой – вероятно, чтобы на нем мог кормиться скот, который пришлось бы загнать внутрь в случае осады замка.
Поднявшись по каменной лестнице, мы с Джеффри вошли во дворец. Меня он тоже поразил, но не красотой и изяществом интерьера, а не всегда понятной планировкой помещений, продуваемых сквозняками. Правда, я судил о нем с точки зрения современного человека, привыкшего к удобствам. Будь я историком-исследователем, уже захлебывался бы от восторга, изучая архитектуру четырнадцатого века, но я был здесь лишь «туристом», и, с моей точки зрения, в самой задрипанной рабочей общаге жить было бы намного комфортнее.
Мебель в замке поражала разнообразием форм и стилей. Табуреты, стулья и кресла несли на себе четкий отпечаток манеры своего изготовителя, резко отличный от вещи другого мастера. Стены комнат были закрыты фламандскими шпалерами, а кое-где завешаны расписными холстами и гобеленами. На полу лежали «сарацинские» ковры, так назвал их Джеффри в ответ на мой вопрос.
Глухая стена обеденного зала была задрапирована плотной темно-красной тканью, местами выгоревшей от солнца, и увешана щитами и оружием. В двух местах стояло что-то типа этажерок, только полки там располагались ступеньками. На них была расставлена серебряная посуда. Все это серебро вполне могло разместиться и на одной, что наводило на мысль о бедности хозяина замка. Между этажерками стоял шкафчик – как я узнал позже, для сосудов с вином.
Подсобные помещения своим видом резко отличались от господских комнат. Если наверху были кресла и стулья, то здесь, кроме лавок, другой мебели не было, а вместо ковров в несколько слоев лежал мелко нарубленный тростник. Наибольшее впечатление, сплошь негативное, на меня произвела кухня. Это была картина, написанная в черно-красных тонах. В гигантском закопченном очаге полыхало пламя. Над огнем висел здоровый котел, в нем что-то булькало и исходило паром. Рядом с ним грязный мальчишка вращал вертел, на котором жарился поросенок. На стенах висели полки, на них лежала и стояла различных размеров кухонная утварь. На двух растянутых над моей головой веревках висели пучки трав и связки лука. Посредине помещения стоял стол-козлы, где были вперемешку навалены тушки птиц, куски мяса и овощи. Женщина-повариха что-то ожесточенно резала прямо на деревянной столешнице, не забывая при этом покрикивать на мальчишку: