Сэр Бэзил. Задача – умереть - стр. 36
– Не помню, – честно ответил я. – После первого десятка я сбился со счета.
Катя выразительно выгнула изящные брови.
– Неплохо, – заметила она. – И при этом ты не можешь отсюда выбраться?
– Для этого надо умереть. А я стал бессмертным.
Катя громко фыркнула.
– Шутишь!
– Нет, – покачал головой я. – Можешь проверить.
– Что?
Я вынул кинжал из ножен и протянул ей.
– Попробуй меня убить.
Катя отпрянула.
– Совсем с ума сошел?!
– Я серьезно. Худшее, что со мной случится – я вернусь обратно, – улыбнулся я.
– Ага, а я, значит, тут останусь? – язвительно усмехнулась Катя. – Нет уж.
– Ну почему. Если тоже умрешь, то все будет хорошо. Впрочем, я смотрю, ты и тут неплохо устроилась, – я усмехнулся, окинув взглядом мастерскую.
– Это сейчас, – тихо заметила Катя, и что-то в ее голосе было такое, что я перестал улыбаться.
– Как ты вообще до этого додумалась?
– Собирать велики? – хмыкнула она. – Это был единственный доступный мне вид прогрессорства. Заново изобрести велосипед. Если честно, я не была уверена, что из этого что-то выйдет.
– Но зачем?
– Нужно же было как-то зарабатывать на жизнь. А у меня вариантов было – это или публичный дом, – Катя улыбнулась, но это не смягчило выражения ее красивого бледного лица.
– Значит, ты не можешь обходиться без еды?
Катя с сомнением глянула на меня.
– Я не пробовала… Но даже если и так, для меня важнее было обрести статус.
– Статус?
– Вася, ты хоть представляешь, что такое быть красивой одинокой женщиной в отсталом обществе? – Катя с любопытной интонацией произнесла слово «красивой» – не как если бы говорила о чем-то хорошем, а скорее констатируя досадный факт.
Я задумался и даже попробовал представить себе то, о чем она говорила.
– Тебя хотя бы не пытались сходу убить, – заметил я, наконец.
– Может, и зря. Так я бы сразу вернулась домой, а не жила бы в этом аду.
– Ну, теперь ты знаешь, что делать, – сказал я – и вздохнул.
Разумеется, теперь, когда я рассказал Кате, как она может вернуться, она не задержится в этом ненавистном ей мире надолго. И не то чтобы ее общество было таким уж приятным – я уже сейчас успел устать от ее язвительности и жесткости – но она была человеком из моего мира. Тем, кто мог понять мои шутки. Кто знал, возможно, те же песни. Кто мог закончить цитату из известного фильма. Кто понимал, почему гном Гугл – это смешно. Черт возьми, да она сама назвала свою фэйри Сири – почему-то я был уверен, что это не простое совпадение. На мгновение я представил себе, как мы могли бы путешествовать вместе, когда вместо равнодушного гнома-энциклопедии у меня был бы нормальный собеседник. И эта мгновенная картина открыла мне всю глубину моего одиночества в этом мире – того одиночества, которое заставило меня придумывать самые изощренные способы самоубийства. Ко мне вернулось то, прежнее отчаяние – и, совершенно не думая, что говорю, я сказал: