Сентябрь - стр. 13

– Но не на сей раз. Я только сегодня утром получил открытку. Тринадцатого.

– Но сегодня двенадцатое, – сказала она.

– Нет, – твердо ответил он. – Сегодня тринадцатое.

– Прошу прощения, но сегодня все-таки двенадцатое. Четверг, двенадцатое мая. – В голосе ее звучало глубочайшее сожаление, как будто именно она была повинна во всей этой путанице. – Тринадцатое завтра.

Он не сразу сообразил. Ну да, вторник, среда… Боже мой, она права! Дни набегали один на другой, и в какой-то момент он сбился со счета. Вот глупость! Он так растерялся, что пустился вдруг в объяснения:

– Понимаете, у меня были очень трудные дни, работал как сумасшедший. И эти перелеты… Я был в Нью-Йорке. Вернулся сегодня утром. Джетлаг[2] – страшная штука, в голове все сместилось.

Она сочувственно смотрела на него. Пес обнюхал брючину Ноэля, и тот предусмотрительно шагнул в сторону – как бы песик не надумал совершить что-то еще. Волосы девушки в вечернем солнечном свете были потрясающие. Глаза серые с зелеными крапинками, нежная кожа и румянец во всю щеку.

Где-то он ее видел… Ноэль сосредоточенно сдвинул брови:

– Мы не встречались с вами раньше?

Она улыбнулась:

– Встречались. С полгода назад. На коктейле у Хатуэйев, на Линкольн-стрит. Но там была уйма народу, вряд ли вы могли меня запомнить.

Нет, он не помнил. Она была не из тех девушек, которых он замечал и за которыми склонен был приударить или просто поболтать с ними. К тому же на тот коктейль он пришел с Ванессой и занимался тем, что ходил за ней по пятам, чтобы она не улизнула ужинать с кем-нибудь другим.

– Ах вот как! Приношу извинения. Как мило с вашей стороны, что вы меня запомнили.

– На самом-то деле мы встречались дважды. Вы ведь работаете в фирме «Уэнборн и Уайнбург», не так ли? Месяца полтора назад я готовила для них ланч. Но наверное, вы меня даже не заметили: я была в белом халате и разносила подносы с закусками. Никто не смотрит на поваров и официанток. Признаться, чувствуешь себя странно – словно ты невидимка.

Совершенно точное наблюдение. Еще больше смягчившись, он спросил, как ее зовут.

– Алекса Эрд.

– А я Ноэль Килинг.

– Ваше имя я знаю. Запомнила еще с коктейля у Хатуэйев, а на ланче я раскладывала карточки с именами.

Ноэль постарался припомнить этот ланч. Еда была превосходная: копченая семга, отлично зажаренное филе, кресс-салат и лимонное мороженое. Он сглотнул слюну. И почувствовал, что зверски голоден.

– На кого же вы работаете?

– Ни на кого, сама по себе. Свободный художник.

В голосе ее слышались горделивые нотки. Ноэль надеялся, что она не пустится сейчас в подробный рассказ о своей карьере, – он бы не выдержал. Ему хотелось есть, но еще больше – пить. Надо немедленно найти какой-то предлог, извиниться и избавиться от нее. Он уже открыл рот, но Алекса опередила его: