Семья Звонаревых. Том 2 - стр. 32
Хотя поле и было хорошо полито, солнце быстро высушило землю. Поднялась пыль. Ветер будто нарочно гнал её прямо на валик.
Заканчивала марш пехота. Готовилась артиллерия.
В это время Тихменёв с кем-то раскланялся. Звонарёв увидел сенатора Кони и начальника Главного артиллерийского управления, которые прошли невдалеке. Сергей Владимирович козырнул им, они ответили ему благосклонными кивками.
В конном строю, на рысях, мимо валика уже двигалась артиллерия. Вороные, рыжие, гнедые лошади побатарейно тянули громыхавшие щитами пушки. В каждой батарее есть своя масть коней – сильных, широкогрудых, начищеных до блеска. Пыль густела. Всё происходило будто в серовато-буром тумане. За артиллерией живым потоком потянулась конница. Первыми шли рысью кавалергарды на серых в яблоках лошадях, с обнажёнными палашами в руках. Впереди полка, лихо салютуя шашкой царю и Пуанкаре, проскакал командир генерал Скоропадский[21].
Встречать кавалергардов вышла старая императрица. Став на краю валика, Мария Фёдоровна приветственно махала рукой конникам.
Тридцать три года тому назад она впервые появилась верхом на лошади перед строем этого полка в кавалергардской форме, и Александр III объявил тогда, что его жена, императрица Мария, назначается шефом полка. С той поры Мария Фёдоровна неизменно бывала на всех полковых праздниках и лично поздравляла солдат и офицеров. Сейчас она смотрела сквозь слёзы на «свой» полк и взволнованно приветствовала его. Кавалергарды отвечали ей громким «ура».
Как только полк прошёл, Мария Фёдоровна устало склонила голову и снова ушла под тент к своему креслу.
Вот к валику приблизился лейб-гвардии Уланский полк, и уже царица Александра Фёдоровна порывисто, величественно вскинув голову, поднялась в ландо и энергично замахала белым кружевным платочком. Она настолько увлеклась этим занятием, что загородила собой гостя – Пуанкаре. Получилось, что она одна принимала парад. Солдаты, держа равнение на царский шатёр, пялили глаза на раскрасневшуюся царицу, дружно тянули «ура», а царица одаривала их покровительственными улыбками.
Улан сменил лейб-гвардии Атаманский полк. Огромный казак поднял на руки больного цесаревича и вынес его вперёд, на край валика. Наследник замахал рукой своему подшефному полку, казаки дружно отвечали на его приветствия.
Зной усиливался, пыль плотным серым облаком затягивала поле. Было трудно дышать. Бесконечный марш войск, грохот оркестра и тысячеголосые крики солдат уже изрядно утомили разомлевшую от жары публику. Пуанкаре то и дело смахивал платком пот с лица, а царь уныло улыбался и устало поглядывал по сторонам.