Семья волшебников. Том 2 - стр. 2
– А-а!.. – аж подпрыгнула демоница.
Бобер сидел за пределами вольера. Он недовольно скалился и недоумевал, как здесь оказался. Астрид и другие дети зачарованно на это пялились.
– Вероника, откуда у тебя бобер? – спросила мама.
– Нинаю, – сказала Вероника, продолжая гладить.
– Что за хулиганство? – подошла смотрительница. – Вы что, читать не умеете?
Она ткнула в табличку с длинным сводом правил. Среди стандартных «не кормить», «не пугать» и «не лазить в вольер» были также чисто магические запреты, среди которых смотрительница подчеркнула «не призывать».
– А мы не призывали, – поспешила заверить Лахджа, держа бобра на руках.
– Я вижу инерционный след. Передайте мне животное. Это Вафля, она у нас заслуженный матриарх. Знаете, сколько метаморфов держит ее в копилке образов?
– Сорок три? – язвительно предположила Лахджа.
– Чего сорок три?
– Ну не знаю… шестьдесят восемь?
– Лахджа, прекрати, – поморщился Дегатти. – Извините, это случайность. Дети шалили… естественная магия.
Смотрительница, кажется, только теперь заметила, что перед ней не люди… в основном. Она с интересом посмотрела на крылья Лахджи и Астрид, перевела взгляд на сосущую палец Веронику и сказала:
– Штраф – три дайкиса.
Вафлю вернули в вольер, Дегатти неохотно расстался с монетами, и все уставились на лупающую глазами Веронику. Минуло полторы луны с тех пор, как она нечаянно призвала Фурундарока, и подобное с тех пор не повторялось, так что семья понемногу стала успокаиваться.
Ну как успокаиваться… С Вероники не сводили глаз и следили, чтобы она не строила зиккураты. Лахджа даже предлагала надеть на нее корониевые браслетики, но Майно отверг эту мысль с негодованием.
Короний – на ребенка! Он кто – антимаг, что ли!
К тому же вдруг это повредит ее развитию? Это как будущего великого бегуна с детства в кандалах держать. Или связать Астрид крылья, а потом удивляться, почему она так плохо летает.
Астрид, кстати, как раз пыталась пролезть в вольер. Всех животных окружали магические экраны, но в них были проемы для кормления и снятия матриц. Матрицы разрешалось снимать свободно, чем многие и занимались – одни для метаморфоз, другие для немтырей, третьи для миражных копий.
Но Астрид матрицы не интересовали, она просто карабкалась внутрь, потому что Вероника-то бобра погладила, а она не успела. И когда мама схватила ее поперек туловища и оттащила от вольера, Астрид завопила и принялась кусаться.
– Да что с тобой сегодня?! – прикрикнула мама.
– Астрид, у тебя же день рождения, – заметил папа. – Что не так? Не нравится зверинец?
– Зверинец!.. завтра!.. в школу!.. подарков!.. нету!.. бобра!.. не погладить!.. – хлюпая носом, перечисляла свои горести Астрид.