Семя Хаоса. Мать Милосердия - стр. 52
Честный ответ был отрицательным. Он легко тренировался, был на хорошем счету у своего рыцаря, но не общался с другими. Может быть, его поведение и отчуждение изначально создали ту стену непонимания между ним и другими оруженосцами? Считал ли он себя тогда лучше, чем другие? Наверное, да. Он думал, что умнее, образованнее, чем те, что вышли из военной среды. И он точно считал себя лучше, чем оруженосцы, что вышли из простолюдинов. Просто потому, что его родители были богаче. Парину стало тошно.
Тут его и догнал Кринк. Такой же сын успешного торговца. Да еще и маг. Который между тем находил общий язык и с солдатами, и с рыцарями, и с их оруженосцами. Значит, все это время проблема была не в других, она была в самом Парине. Замкнутом, умном, одиноком.
– Что такой постный? – улыбаясь, спросил Кринк.
Парин хотел было отмахнуться или на крайний случай отшутиться. Но понял, что это было бы тем же поведением. Поведением одинокого человека.
– Я понял, что не умею общаться с людьми. Как у тебя получается так быстро заводить друзей? Это какая-то магия?
Кринк хохотнул.
– Большинство магов занудные надутые идиоты! Нет, нет и еще раз нет! Все куда проще. Просто будь собой! И тогда все как-то образуется.
Совет был одновременно и дивно хорош, и дивно плох. Если Парин будет всегда собой, то друзей он точно не заведет. Исполняющий обязанности претор-легата тяжело вздохнул и показал на шатер легата:
– Мне надо переговорить с легатом Амброзием. Пойдешь со мной?
– Вот еще! Я лучше выпью пива! Разведчики второй манипулы нашли бочонок, оставленный в одной деревне! Не очень там налегай на старика.
Прежде чем дойти до шатра легата, Парину прошлось пройти через широкий плац, оставленный в лагере для построений отдельных манипул. На дальнем его конце висело трое повешенных. Солдаты, что попались за изнасилование в деревне, расположенной совсем недалеко от лагеря. Это в очередной раз напомнило Парину, что война реальная сильно отличается от той, что известна ему по книгам. Там, как правило, о мародерах и насильниках не пишут. А если и пишут, то это всегда непопулярные и мерзкие личности. А вот в реальности один из насильников может получить орден в последней битве за то, что прикрыл собой легата, получив ранение. И несмотря на это, он теперь висит на лагерной виселице.
В шатре легата было тихо. Парин постучал по шкафу в приемной, которая была пуста. Из отделенного тканью пространства выглянул Колин, ставший теперь адъютантом легата.
– Парин? Проходи.
В основном зале штаба было пусто. Амброзий без своей обычной кожаной кирасы сидел в походном кресле. Перед ним стоял кубок вина. Колин уже сел обратно, напротив легата. Также сжимая стакан, который, впрочем, был полон.