Сэмпай. Послемыслие - стр. 8
И почему их слышать хочется,
Не переставая, снова?
Чем дороги они, что днем,
Что тишиною сумрака ночного?
Для дворянина, аристократа,
крепостного,
Для пешего и верхового,
Для вестового и штабного,
Для белого, для черного,
цветного?
Заветные и очень дорогие
Неоценимые слова,
И скромность лани
И всю величественность льва –
Переворачивая чувства,
Сводят все к нулю –
Даруя августу прохладу
И нежность – февралю…
Неуловимый отзвук
Ночного волшебства,
Необходим и мушкетеру,
Шуту и королю.
Необъяснимая воздушность
Колдовства
И капитану снится,
И боцману и кораблю…
Как заклинание волхва,
Они полны желанья естества,
И я уже не говорю, я чувствую,
Я понимаю, я пою –
что Я… ТЕБЯ… ЛЮБЛЮ!..
И все ж, не те три слова
Хотел бы я узнать.
Услышать их,
Поверить в них, обнять.
Когда, раздвинув клочья
Тины и гнилья,
Возникла белая ладья.
И посреди замерзшего ручья,
Средь белоснежья обнажив края,
Оттаяла вдруг
Небольшая полынья,
И изумрудами блеснула чешуя…
Тремя словами
Вселенную обнять,
На них всю жизнь свою сменять.
Тремя словами
Дрожь свою унять,
Тремя словами
Суть твою понять…
И неба синеву, и золото жнивья,
И трели соловья,
И клекот воронья,
Всю жизнь свою –
От утра до инобытия –
Я отдал бы, чтобы услышать:
«Я… Лишь… Твоя!..»
За распахнутым окном раздались первые робкие посвисты какого-то городского соловья. Денис поежился и обнаружил, что немного замерз. Он натянул домашнюю рубашку, включил на кухне чайник, взял сигареты и вышел на балкон. На фоне ночного фиолетового неба черными Гималаями тихо раскачивались кроны деревьев.
I'm ready give you all my life,
I'm ready to be lost
I'd give you anything to hear
“I'm only yours!”
Денис стоял на балконе, вдыхал легкий сигаретный дым, запивая его кофе, слушал невидимого пернатого солиста и пытался понять. Понять самого себя, собственную мысль, которую так однозначно, почти односложно интерпретировала программа: за кого, за чьи слова он отдал бы столь много – «Всю жизнь свою – от утра до инобытия…»? Кто же она, кто та зеленоглазая, чьей любви, чьей преданности он так жаждал?
Он словно бродил в темноте, по запутанному лабиринту, открывая все новые ходы, один темнее другого…
Закончится и этот день
Закончится и этот день
Косая вытянется тень,
Затем и вовсе ляжет темень.
Стремиться к свету будет лень.
И на задворках мирозданья
В последних проблесках
сознанья
Мелькнёт надежда ярких дней –
Наверно, счастлив был бы с ней.
Я знаю, все ведь неслучайно.
Я эту мысль лелею глубоко.
Я думаю ее отчаянно.
А думать о тебе мне так легко…
Доброй ночи
В тебе играючи теснятся
Вселенский жар
И отрицанья лед.
То пламя, то снега мне снятся,