Семнадцать мгновений весны (сборник) - стр. 141
– Мне кажется неумным. У нее или создастся впечатление, что наша армия сплошь состоит из предателей, которые только и ждут, как изменить родине, или она сразу поймет игру. Разве можно?! Что вы, полковник?!
– Я должен сказать вам, – глухим голосом, со скорбными нотками сказал Берг, – что недавно я был у одного из своих воинских начальников и просил отправить меня в действующую армию, на передовые рубежи борьбы с большевизмом. Я еще не получил ответа от моих руководителей.
Шеф гестапо чуть усмехнулся: он вчера снова прослушал беседу полковника с Нойбутом, делая для себя выписки, которые тут же приобщил к досье.
– Ну что ж… – сказал он. – Это серьезно, это очень серьезно. Я понимаю ваше желание. Это желание истинного немца. Только… простите за прямоту вопроса: что вас побудило обратиться с таким рапортом к вашему начальству?
«Болван, – сразу отметил для себя Берг, – я же в разговоре с ним не употребил слова „рапорт“. О рапорте я говорил только Нойбуту. Как он дешифрует себя…»
– Видите ли… – медленно ответил Берг все тем же глуховатым, скорбным голосом, – мне показалось, что после свинского предательства этих негодяев, поднявших руку на фюрера, вы в некотором роде выразили мне недоверие. Я могу понять вас, не думайте, я не обижен на вас. Я поступил бы так же…
– Мне приятно, что вы все верно поняли, полковник. Впрочем, мои действия не носили характера, оскорбляющего ваше достоинство офицера.
– Если бы это было так, я не сидел бы сейчас в этом кабинете.
– Значит, наша с вами беседа ночью после покушения расстроила вас?
– Да.
– Забудьте об этом.
– Это ваше личное расположение ко мне или директива центра?
– Что для вас представляется более важным?
– И то и другое – в одинаковой степени.
– Ну, в таком случае считайте, что вам оказано двойное доверие: и центром, и мной.
– Значит, вы отвергаете мое предложение?
– Какое?
– О моем самоотстранении от работы с русской разведчицей?
Шеф гестапо поднялся и сказал:
– Полковник, я не слышал этого предложения.
После того как дезинформация была уточнена и утверждена Бергом по согласованию с шефом гестапо и генералом Нойбутом, полковник и Швальб вышли погулять по двору. Они неторопливо прохаживались по песчаным дорожкам, переговариваясь отрывистыми, ничего не значащими фразами.
«Как ее отсюда надежнее вывести? – думал Берг. – У ворот солдат. У калитки, которая ведет в лес, автоматчик. Через забор она не перелезет, да потом, ее сразу же подстрелят».
– К грозе, – сказал Швальб. – Очень парит.
– Небо чистое, – ответил Берг. – Может протянуть мимо.
– Люблю грозы. Это – как очищение души, – сказал Швальб.