Семилетка поиска - стр. 29
Елена задумчиво записывала все это на оборотках распечатанных интервью, покусывая ручку, как в школе.
Она думала: «Егорычев? Почему у нас прекратились отношения? Я ведь изнывала от благодарности. И он мне страшно нравился… Правда, было ощущение, что он меня купил. Он почувствовал это. Стал еще внимательней и предупредительней… Но отношения стали усыхать от того, что стало казаться, что я отрабатываю… Праздник ушел. А потом все скукожилось само собой. И даже не сразу это заметила. Егорычев долго был за границей. Вернулся – созванивались. Не получалось по времени. Потом отвыкли друг от друга. Начался медовый месяц с Каравановым. И Егорычев сам собой сошел на нет…»
Иногда видела Егорычева на тусовках и говорила:
– Позвонил бы… – таким тоном, после которого даже слепоглухонемой поймет, что звонить не стоит.
Потом услышала, что у него роман с юной артисткой, увидела его помолодевшим и похудевшим, порадовалась.
А с Каравановым они начали возиться с квартирой. Переставлять, украшать, переклеивать. Это оказалось нелегко, потому что у него по всякому закрученному шурупу и каждой купленной рюмке было свое мнение при полном отсутствии вкуса. Елена никогда не интересовалась мыслями двух первых мужей о том, подходят занавески к дивану, а обои к люстре или нет. А тут несчастный Караванов, по вине которого мучились столько лет, начал высказываться! Елена вспыхивала внутри, но быстро гасила себя, натягивала на лицо внимательность.
«Нехай изложит, – думала она. – Все равно сделаю, чтоб было красиво…»
Начали принимать гостей. И тут нарисовалась новая гражданская война. Ритуал приема каждому представлялся по-своему. Елена должна была «сделать стол с романтическими свечами и тихой музыкой», Караванов наливал чай и резал неопрятные бутерброды прямо на клеенке в кухне.
– Моих гостей я буду принимать по-своему! – угрожающе предупреждал он.
Но Елена исхитрялась смягчить общежитскую атмосферу, и все постепенно перетекало в застолье со свечами.
– Меня тошнит от твоих керамических салатниц и расшитых скатертей! – сообщал Караванов. – Я себя перестаю чувствовать дома.
В этом не было ничего удивительного, потому что у его родителей не был принят «оформленный стол».
– А я не могу пить водку с огурцом на кухне! Хватит застойных радостей. Хочу жить красиво! – парировала Елена.
Но энергетически она была настолько мощней, что «его» гости постепенно исчезли. А с «ее» гостями он некоторое время играл идеального мужа, скучал, быстро напивался и засыпал в складках местности.
В чем же, собственно, состоял медовый месяц в «новой» квартире? Показалось, что стало лучше в постели. Когда уходила Лидочка, они могли устраивать бог знает что. Ведь до этого мать Толика бродила по квартире тенью отца Гамлета, регулировала и комментировала все происходящее. И, по сути, они оставались вдвоем, только закрывшись в комнате ночью.