Семилетка поиска - стр. 26
– Хорошо, я подойду к Миронову. Но ты об этом пожалеешь!
Отошел от нее, хлопнул стакан виски. Елена забилась в угол зала и, поглядывая оттуда, гипнотизировала его. Караванов сделал несколько кругов вокруг именитого стола, за которым, сменяя друг друга в очереди, сидели спортсмены, артисты, политики и даже один лама из Бурятии со всеми ламскими причиндалами – эдакое безумное чаепитие… Потом встряхнулся, как птица, собравшаяся взлететь, и рухнул на освободившийся стул.
«Только бы не сбежал, только бы не сбежал, только бы слова выдавил, господи, дай ему силы, Толик мразь, Лидочку жалко, что ж я, такая дура несчастная, мужиков одного к одному выбираю, подсел, улыбается, господи, что за улыбка, он же пьян в задницу, когда успел, ага, это стакан виски после креветок, хоть бы сожрал чего толковое перед этим, ну что за дурак, Миронов улыбается ему, коньяк наливает, только бы потом до машины его донести, встал, неужели уже, идет ко мне, улыбается, ой, неужели получится, ну, Егорычев, просто зайчик…» – галопом неслось у нее в голове.
– Пошли выпьем, – предложил Караванов многозначительно.
– Конечно, – проворковала она, не смея задавать вопросы.
Караванов взял себе еще стакан виски, ей «Бейлиса», пьяно улыбнулся и изрек:
– Собственно, мы с ним закрыли вопрос. Через неделю будет однокомнатная квартира.
– Караванов! Ты – гений! – бросилась она к нему на шею, стараясь звучать не слишком фальшиво.
– Я ненавижу слово «гений» в твоих устах! – поморщился он. – Просто Миронов оказался человеком, держащим слово и помнящим, что эту квартиру я заработал.
…Толик собирал вещи своей матери с большим неудовольствием. С одной стороны, радовался куску; с другой– уж больно лихо ему сунули в морду эту квартиру с выражением лица: «А теперь, чтобы твоих химических следов здесь не было!»
Он не знал, к чему прицепиться, собирал в материн скарб какой-то хлам, никогда ей не принадлежавший. А потом дико орал на Лиду про какой-то желтый телефон, полагая, что его снова надули и обобрали. Оказалось, что речь шла о сломанном коричневом телефоне, который Лида подарила Елене уже при Филиппе. Но Толик назначил телефон своим, как массу старых неработающих вещей, и долго орал, и в истерике даже пытался что-то швырнуть в сторону Лиды. Лида побледнела, но не посмела ответить ему.
Караванова не было дома. При нем Толик никогда не позволил бы себе такой мерзкой истерики. У Елены мелькнула странная мысль запустить в него чем-нибудь. Он может не сдержаться, и ударит ее, чего никогда не делал в браке. И тогда с холодным носом освидетельствовать побои и посадить его, потому что никаким другим способом нельзя рассчитаться с человеком, который столько лет обирает собственного ребенка, да еще и пытается выглядеть в этой роли обиженным. И никто, ни друзья, ни мать, ни общество его не осуждают…