Семейный портрет с колдуном - стр. 20
– Тебе ведь не важно, какой у меня счёт в банке…
– Не в этом дело, – перебила я его. – Я о тебе, а не о твоих деньгах.
– Разве я так изменился? Я по-прежнему твой господин Майс. И я по-прежнему люблю тебя больше всех в этом мире. А ты? Ты любишь по-прежнему?
Ещё вчера я так легко говорила ему: люблю, любимый… Почему же сейчас мне не хотелось произносить эти слова?
Аселин понурился, и теперь я вполне заслуженно испытала угрызения совести.
– Я не обиделась на то, что ты сказал графу, – попробовала объяснить я свои сомнения прежде всего себе, – меня обидело, как ты потом накинулся на меня. Тебе не в чем меня упрекнуть, Ас. Скорее, это я должна упрекать тебя, что ты многое от меня скрыл. Ты мне не доверяешь?
– Что ты! Ничуть в тебе не сомневаюсь, Эмили!
– Тогда постараемся доверять друг другу, – торопливо сказала я, пока он не начал снова требовать признаний в любви. – Забудем, что было вчера, и… тебе надо привести себя в порядок, – я погладила его по щеке, – и мне тоже. Сейчас вернётся горничная, уходи. Если граф узнает, что ты бегаешь ко мне в комнату, он точно не похвалит ни тебя, ни меня.
– К черту его! Я люблю тебя, – Аселин расцеловал меня напоследок, – безумно люблю.
Он ушёл, я а продолжала сидеть на кровати, положив руки на колени. Стоило Аселину уйти, и на сердце снова навалилась тяжесть. Зачем только приехал этот двоюродный дядюшка?
– Какая трогательная встреча с утра, – услышала я насмешливый голос и вскрикнула от неожиданности, возмущения и испуга. – Что же вы не поклялись в ответ в вечной любви, леди Валентайн? – из-за полога кровати вышел граф Майсгрейв и остановился передо мной.
– Вообще-то, это – моя спальня, – проигнорировала я его вопрос. – И сейчас я не совсем одета.
– И что же? Не вижу в этом ничего страшного, – он вскинул брови и окинул меня таким взглядом, что впору было потерять дар речи, побледнеть и упасть в обморок.
Но ни первого, ни второго, ни третьего у меня не получилось. Наоборот, я покраснела, и совсем не собиралась лишаться чувств и молчать.
– Если вы настолько бессовестны, что вас ничего не смущает, – произнесла я как можно строже, чтобы он сразу понял, что его выходки меня совсем не забавляют, – то смущена я. Извольте выйти, милорд.
– Не изволю, – ответил он, продолжая рассматривать меня. Зелёные глаза вспыхивали, хотя солнце, льющееся в окно, не попадало в них. – Мне нравятся полуодетые хорошенькие девушки с утра.
– А вы допускаете, что не нравитесь девушкам?
– Хм… – он, паясничая, посмотрел в потолок, потом перевел взгляд на меня и… улыбнулся, показав ровные белые зубы и ямочки на щеках. – Нет, это невозможно.