Семейные тайны. Практика системных расстановок + За пределами одиночества + Мамочка, пожалуйста…Семейные расстановки – метод Берта Хеллингера + О чем молчат предки + Ошибки аиста - стр. 44
– Что делать будем?
Обоз проезжал по разбитой дороге. С одной стороны – деревня, с другой – лесок. Они затащили Ксению в лес. Она не сопротивлялась, была словно без памяти. Подошли к старой березе. Один приподнял ее над землей. Нет, убивать не стали. Не брать же из-за убогой грех на душу. Прихватили веревкой только под подмышками и привязали к дереву.
Когда Ксения пришла в себя, одна, в лесу, она обомлела от ужаса, и к ней вернулась вся ясность сознания. Когда она представила, как волки будут подходить к ней, обгладывать ее ноги, руки, ее ребенка, ее грудь пронзил нечеловеческий душераздирающий крик. Тело в судорогах забилось о дерево. Начались схватки.
«Мама, мамочка, родная моя, зачем же ты мне говорила, что все люди добрые? Мама, как же мне больно… Где же твой Бог, мама?»
Деревенские бабы пошли поутру за грибами в осенний лес. Они всю дорогу судачили о бередящем душу крике в ночи. Когда же они пришли на опушку леса, от увиденной картины у них похолодело внутри. Голова привязанной к дереву женщины безжизненно свисала, волосы, легкие и пушистые, доставали до земли. Она была мертва. На земле лежала новорожденная девочка. Рядом с ней сидела волчица. Обвернув дитя серым мехом, она облизывала тельце ребенка шершавым языком.
Почуяв людей, волчица вздыбила серую шерсть, встала и начала отходить в глубину леса, где ее ждали волчата. Она то и дело бросала в сторону людей взгляд, полный недоумения и упрека: «Люди, люди, что же вы творите? Звери порою добрее вас».
Покойную похоронили тут же на опушке леса. Красные бусы – единственное наследство от матери – надели на шею новорожденной.
Девочку взяла на воспитание пожилая бездетная супружеская пара.
Теперь внимание всех женщин перенеслось с Родиона на мужчин, стоявших недалеко от первой женщины, которая теперь тоже гневно смотрела на них. Кулаки у большинства представительниц рода сжимались, из глаз сыпались искры, они были готовы рвать и метать.
Я попросила Ксению (так мы ее и будем называть) подняться с пола и заявить другим женщинам:
– Это принадлежит мне. И боль, и слезы, ярость и бессилие. Все мое. Я не могла справиться с этим, и вы взяли это себе.
Женщины остановились в нерешительности. По инерции сила злости и праведного гнева несла их на мужчин.
Я жестом приказала остановиться и, глядя на Полину, а потом и на всех женщин в расстановке, произнесла:
– У всех вас есть сильная связь с этой прародительницей. Ее жизнь, невинная, чистая, загубленная, осталась неотмщенной. И из своей любви, слепой любви и преданности прародительнице, вы мстите и уничтожаете ни в чем неповинных мужей, которые встречаются на вашем пути. Виноваты те мужчины перед Ксенией, а вы отыгрываетесь на своих мужьях, которые ни в чем не виновны. Во всяком случае, не до такой степени, чтобы сживать их со свету. Это никому из вас, ни одной из десяти поколений женщин, счастья не принесло.