Семейные обязательства - стр. 41
– Подробнее! – взмолился Пьер.
Элиза с трудом сдержала удивленный вскрик. Пьер что, способен на эмоции?! Так бывает?
– Успеется, – усмехнулся гость. – Парень, ты либо пророк, либо лучший аналитик из всех, кого я видел. А видел я вас немало.
Пьер нетерпеливо дернулся было что-то еще сказать, но осекся. Оба недолго помолчали.
Визитер повернулся боком к Элизе, на его плече сверкнул серебряный аксельбант. Одновременно горячей волной пришло воспоминание: «Примите мои соболезнования…»
И слишком легкая пустота в руке – там, где должен был быть пистолет.
У фонтана в парке с ее мужем разговаривал кавалергард Георг фон Раух. Убийца на службе династии. Меч Императоров…
Элиза вздрогнула, зажмурилась, пытаясь унять внезапную резь в глазах, и бесшумно перевела дыхание. Когда-нибудь она отомстит. Позже. Пусть блюдо окончательно остынет.
«За что мстить собираешься? – грустно спросила она сама себя. – За то, что он предотвратил убийство? Исполнял свой долг? Спас канцлера?»
Злость на элегантного господина чуть отступила, подернулась серой пылью, как остывающие угли. Они готовы разгореться в любой момент, если будет хоть одна сухая веточка. Но пока нового топлива нет – понемногу тускнеют.
– Спасибо, – чуть поклонился фон Рауху Пьер, – это действительно самый роскошный подарок из всех возможных.
– Кстати, о пророках, – резко сменив тон на интонации светского пустослова, сказал фон Раух, – может быть, все намного проще, и ты действительно в воду глядел? Налил нужной водички, – кавалергард кивнул на фонтан, – в нужную плошечку из вашего знаменитого костяного фарфора? Такого, в который вместо костной пыли со скотобойни добавляют совсем другую, из человеческих костей?
Повисло тяжелое молчание.
– Мне нужен ответ, – жестко потребовал кавалергард.
Воздух, наполненный ароматом яблок, как будто замер. Утих ветерок, замолчала пичуга в ветвях, даже фонтан, кажется, стал журчать немного тише.
– Нет, – четко ответил Пьер. – Я не пророк. Никаких, как вы выразились, «плошечек» у меня нет. Я аналитик.
Элиза только сейчас заметила у ног Пьера огромного черного кота. Зверь обошел вокруг ее мужа, вернулся к фон Рауху и потерся головой о его сапог.
– Верю, – кивнул кавалергард, потрепав кота за ухом. – За проверку не извиняюсь, сам все понимаешь.
– Да уж, – мрачно отозвался Пьер. – Понимаю.
– Но в этом ведре счастья есть для тебя и ложка дегтя, – развел руками гость, снова возвращаясь к беспечному тону. – Медовый месяц отменяется. Ты переходишь в мое непосредственное подчинение и должен прибыть в Гетенберг через неделю.