Семейная кухня эпохи кризиса - стр. 18
Марина засмеялась.
– Спирин берет – будь здоров! Но он же великий хирург, первый после бога. Он со смертью борется, жизни спасает. Поэтому может и бабки брать, и других судить. А ты из одной пробирки в другую всякую фигню переливаешь. Для тебя другие правила жизни. А сколько ты у него просил?
– Ну, я ему сказал, что готовлю вакцину в свободное время, счастье еще, что мне позволяют кафедральные реактивы использовать, могут ведь заставить на свои деньги покупать. А пятьсот рублей, говорю, не такая уж большая сумма.
– Ты просил пятьсот рублей за укол?
– Не за укол, а за весь курс. И то выборочно, если больной совсем бедный, то ничего не надо.
Марина задумчиво вытащила из ящика стола сигареты. Георгий открыл рот, чтобы начать ругаться, но она жестом остановила его.
– Как интересно, – она медленно выпустила дым, – сумма ерундовая, а Спирин между тем ославил тебя как беспринципного человека, говорил, ты хочешь последней надеждой торговать, делать бизнес на человеческом страдании. Будто сам он занимается чем-то другим! Разница только в том, что он продается гораздо дороже. Вот если бы ты сказал с умным видом, что вакцина – твоя интеллектуальная собственность и ты оцениваешь ее в пять тысяч баксов с человека, все бы, наверное, восхитились: о да, это великий ученый! И платили бы, кстати говоря, без писка. – Потушив сигарету, Марина потянула руку к оладьям, но тут же отдернула. Ей, как диабетику, предстояло наслаждаться гречневой кашей. – Нет, ну каков Спирин! По пятьсот рублей, это сколько бы в месяц получалось?
– Тысячи две, наверное.
– Хоть бы за Славикову учебу платили без напряга!
Георгию стало стыдно. Определив сына в хорошую гимназию, он больше не думал об его образовании. В будущем маячили либо крупные взятки, либо плата за обучение в институте, но он и тут полагался на жену – она что-нибудь придумает. Конечно, он слышал, как Марина, вернувшись с родительского собрания, каждый раз ругается и стонет, но все же не верил, что поборы на охрану, второй язык и подарки учителям могут нанести существенный урон их бюджету. «Идиот, нужно было давно пойти к Спирину и сказать: вакцина стоит тысячу рублей. Платите – или пошли на фиг, я другой рынок сбыта найду». И как правильно заметила жена, профессор считал бы его не беспринципным человеком, а ученым, который себя ценит.
– Знаешь, я подумала, с чего это Спирин про тебя столько говорит? – прервала Марина его размышления. – Ну, попросил ты денег, он не дал, дело житейское. Ты же настаивать не стал?
– Нет, конечно.
– Я думаю, просто Спирин тебе завидовал, может быть, сам того не понимая. Твое бескорыстие для него вроде камешка в ботинке было. Вот он и обрадовался, когда ты оскоромился.