Семь типов людей, которых можно встретить в книжном магазине - стр. 7

 «водянистый» – превратилось в stinking, что значит «вонючий». Эта опечатка перекочевала в лондонское издание, опубликованное в том же, 1787 году, а экземпляры этих тиражей прозвали «Вонючими изданиями». Может показаться, что подобные «тайные знания» говорят о чрезмерной одержимости вопросом – и так оно и есть, – но ведь это характерно для многих, кто питает особый интерес к определенной теме.

Еще одна характерная повадка коллекционеров антиквариата, восходящих к типу Peritus, – причитать о дороговизне. Скажем, речь идет о подписанном, вышедшем ограниченным тиражом двухтомнике «Кольцо Нибелунга» с иллюстрациями Артура Рэкема, которое предлагается за 600 фунтов, – можно даже не сомневаться, что прельстившийся им покупатель неодобрительно покачает головой и скажет вам, что видел его на распродаже по гораздо более низкой цене. Если это и впрямь так, тогда почему же он с такой алчностью взирает на имеющееся у вас в продаже издание? Сколько бы покупатель ни цокал языком и ни твердил, что видел такой же экземпляр за меньшую цену, вероятность, что ему удастся выбить скидку, крайне мала. Продавцу прекрасно известно, что он мог переплатить за то или иное издание или что цены на определенные книги могли упасть, но большинство из нас вряд ли согласятся пойти на уступки и понести убытки, полагаясь на слова незнакомца, который заявляет, будто в другом магазине такая же книга продается дешевле.

Есть у меня один постоянный клиент, интересующийся антикварными изданиями, и пусть даже общая стоимость его покупки, как правило, составляет несколько сотен фунтов – когда он уходит, у меня неизменно возникает ощущение, будто меня только что обокрали. Он пенсионер, очевидно весьма зажиточный, и питает интерес к разным редким книгам. Накануне его недавнего визита я приобрел коллекцию книг у чрезвычайно веселого пожилого мужчины, чье семейство, судя по всему, обеими ногами уверенно стояло на одной из верхних ступеней социальной лестницы. Когда-то эти книги преспокойно стояли на полках роскошного особняка. Все они были помечены особой библиотечной печатью наподобие тех, что всегда надеешься увидеть, имея дело с коллекцией антикварных изданий, а страницы, впитавшие запах дыма от дров из разожженного слугой камина, украшал фамильный герб. Правда, для семейства, по-видимому, настали тяжелые времена, и с домом пришлось расстаться. Подозреваю, что эти книги, сложенные в магазинные лотки из-под хлеба, были последним, что осталось от их библиотеки. Не помню точно, сколько я за них заплатил, но, поскольку у меня не было времени, чтобы побольше разузнать о некоторых изданиях и должным образом их оценить, я на всякий случай записал телефон хозяина, чтобы возместить ему стоимость, окажись вдруг, что я недооценил его коллекцию. В нее, если мне не изменяет память, входил и двухтомник «Смерть Артура» Томаса Мэлори с иллюстрациями и подписью «Обри Бердслей». Тот самый антиквар зашел в магазин и, порывшись в обновленном ассортименте, в конце концов наткнулся на издание с иллюстрациями Бердслея. Он спросил, сколько я за него прошу, и, не имея возможности изучить этот вопрос, я ответил – 800 фунтов, после чего, к моему удивлению, он с радостью выложил эту сумму. Несколько месяцев спустя мы с ним случайно встретились на книжном фестивале в Карлайле, и он с гордостью сообщил мне, что продал те книги на одном лондонском аукционе за 19 000 фунтов.