Семь смертных грехов. Наказание и покаяние - стр. 23

Что касается людей религиозных, то их души поражает гордыня тогда, когда они дерзают противопоставлять себя догматам Церкви и веры. «В это я не верю, а этого не признаю, это лишнее, а то ненужное, а вот это вообще смешно». Еще гордыня верующих обнаруживает себя в страсти поучать или обличать других. Только вот наставления других больной гордыней считает скучными и бездарными. К примеру, в отношении святых угодников Божьих самовлюбленный сектант может заявить: «Для чего молиться людям? Ведь для этого у нас есть Бог». При этом гордец забывает, что Господь наш Иисус Христос в Своей земной жизни много помогал людям по молитвам родных и знакомых. Этим он поощрял людей заботиться о других и «любить всех нелицемерно». А святые угодники, по выражению Отцов Церкви, – это наши старшие братья, которые ходатайствуют о нас у престола Господня.

Гордыня религиозных людей обнаруживается еще и в нечувствительности к своим прегрешениям и фарисейском превозношении себя. Она может принимать различные формы, которые с первого взгляда противоречат друг другу. Например:

– тип уставщика, то есть ревнителя традиций, знатока законов Церкви и борца за «чистую» веру (книжник-фарисей);

– тип новатора-реформатора, врага «кликушества и мракобесия»;

– тип карьериста недуховного (саддукея);

– тип лжепророка (лжестарца);

– тип самовлюбленного проповедника;

– тип подвижника, самозваного старца, возомнившего себя святым;

– тип самозваного пророка или навязчивого сектанта.

Преподобный Иоанн Кассиан Римский суммирует разрушительные воздействия гордыни следующим образом: «Нет другой страсти, которая бы так опустошительно истребляла добродетели и лишала человека праведности, как гордость. Эта страсть, как некая зараза, поражает все существо смертельным расстройством и покушается низвергнуть в пагубу даже людей, достигающих верха добродетели. Прочие страсти имеют свои пределы, и каждая из них ополчается преимущественно против одной из добродетелей. Так, например, чревоугодие нарушает строгость воздержания, похоть оскверняет чистоту, гнев прогоняет терпение. Так что побежденный одной какой-либо страстью не бывает вовсе чужд других добродетелей. Эта же страсть, когда овладеет душой, лишает человека защиты смирения, и тогда весь "город души" разрушает до основания. Сравняв и смешав с землей пороков высокие стены святости, она лишает душу всякого признака свободы. И чем более гордость пленяет одаренную душу, тем более подвергает ее игу своего рабства, обнажив ее от всего убранства добродетелей жесточайшим ограблением».